— Вашими стараниями…

— Сильно задело?

— Не слабо.

— Промедолу дать?

— Не надо…

Анатолий понятливо кивнул. Наверняка обкололся по самые глаза.

— Чего хотел, шурави?

— Сразу к делу? Как-то это не по-восточному… как же напоить, накормить…

— Проявляю уважение к гостю… Я не в настроении ходить вокруг да около, шурави, — снова поморщился Ахмад Шах и в тоне прорезалось раздражение.

— Извини если разбудил, но очень уж поговорить с тобой надо.

— Так говори.

— Начну с того, что ты хороший тактик, но вот в стратегии плаваешь, особенно той, что касается глобальной политики.

— Интересный заход. Удивил началом разговора. А ты, значит, хорошо в ней разбираешься? — усмехнувшись спросил Масуд.

— О! У нас в ней все разбираются. Мы как раз в тактике слабы, а в стратегии все дока. В каждой квартире есть штаб, в котором то и дело под бутылочку беленькой заседают великие маршалы и обсуждают проблемы государственного и мирового значения, вырабатывая гениальные в своей простоте решения, и штабы эти называются кухней…

Кто-то из бойцов сдавленно хрюкнул.

— Хочу сразу расставить точки над «i», я говорю с тобой как частное лицо, не являясь посланцем или агентом Армии, КГБ, ГРУ и прочих спецслужб или политических групп. Сам понимаешь, им выйти на тебя не составит труда.

— Я так и понял…

— Так вот, не знаю, за что ты ненавидишь нас, причин наверное хватает, тут и вторжение неверных с их странными идеями, я бы тоже был не в восторге если бы в мою страну кто-то вторгся и стал говорить мне как правильно жить… Может ты перенес свою ненависть на нас с афганских социалистов с которыми ты в контрах, но скажу честно, мне это в общем-то не интересно. Я хочу, чтобы ты сейчас поднялся мысленно над схваткой, забыл личные обиды и посмотрел на ситуацию более широко, основываясь только на голом рационализме.

Масуд в изумлении дернул правой бровью и кивнув, сказал:

— Это уже интересно… лейтенант будет говорить о мировой политике. И что же я должен увидеть?

— То, что твоя война против конкретно армии СССР бессмысленна. Фактически ты борешься с ветряными мельницами, которые… сами скоро рухнут от ветра.

— Кхе… Что⁈ Это неожиданно… То есть ты хочешь сказать, что…

Слова Киборгина явно выбили из колеи Ахмада Шаха. Такого он от советского лейтенанта услышать не ожидал.

— Да, Советский Союз рухнет через несколько лет и война в Афганистане станет последним гвоздём в крышку его гроба. Как результат войска будут выведены.

— И с чего такие выводы?

— Внешне это может быть не видно, но если смотреть изнутри, то сразу становится ясно, что мы сгнили и продолжаем гнить все ускоряющимися темпами. Напряжение в народе растет, так же растет преклонение перед западом, его товарами, музыкой, образом жизни наконец. Мы, образно говоря еще не рассыпались, только потому что нас птицы хорошо засрали…

Ахмад шах на этот хохотнул.

— Но если присмотреться, то трещины станут отчетливо видны. Если у тебя будет возможность… ты ведь наверняка поедешь лечиться в Европу, то попытайся найти выходцев из СССР из разных республик, и поговорить с ними прикинувшись журналистом, и сразу узнаешь много интересного, как жаждут отделения население республик и как они ненавидят Россию.

— И с чего у них такие желания с ненавистью?

— Причин хватает. В первую очередь все эти партийные бонзы, руководители отраслей и отдельных заводов, рудников и так далее, посмотрев на жизнь капиталистического мира, хотят не просто руководить заводами, но владеть ими передав это имущество своим детям, а не уйти на пенсию голодранцами, грубо говоря. Все они хотят красивой жизни, особняков на Лазурном берегу, яхт, самолетов, счетов в швейцарских банках… Получить все это они могут только если наступит капитализм и все это имущество можно будет хапнуть себе. Схем для этого, у тех, кто сейчас находится при власти, хватает. Ну и национализм растет, тут сказываются как ошибки Москвы допущенные еще на заре строительства государства, когда культивировали так называемый оборонительный национализм, а самосознание русских наоборот всячески подавляли, так и ведется на этот поляне активная работа иностранных спецслужб в первую очередь ЦРУ и МИ-6. Наши московские чиновники ничем не лучше республиканских и закрывают на все глаза в надежде так же стать владельцами заводов, пароходов и прочего, либо просто не знают, что делать. Они просто не могут признать эти факты, потому что в стране победившего социализма такого быть не может. А без признания проблемы не начать с ней борьбы. Такие вот дела. Так что развал СССР так же неизбежен, как смена дня и ночи.

— И что? На этом основании ты хочешь, чтобы я перестал воевать против ваших войск? Так может я своей борьбой ускорю этот распад и ваш уход?

— Нет. Это прелюдия, чтобы ты понимал, чем все закончится в любом случае и, что из этого можно получить для себя. А твое участие или не участие почти ничего не решает. Более того, даже если завтра мы захотим выйти из Афганистана, то… нас просто отсюда не выпустят. Не для того нас сюда заманивали, чтобы просто так отпустить. Потому бейся ты с нами или не бейся, ускорить наш уход ты не сможешь никак. Нас отсюда выпустят, только хорошенько обескровив экономически.

— Еще интереснее… И что же я могу получить с этого?

— Хорошо поиметь СССР перед его развалом, сказав кремлевским старперам из числа коммунистических фанатиков вроде Суслова и иже с ним то, что они хотят услышать.

— И что же они хотят услышать?

— Давай так… зайдем немного с другой стороны. Ответь для начала на вопрос, что ты хочешь добиться в этой жизни, помимо того, чтобы советские войска покинули Афганистан?

Повисла пауза.

— Ладно, можешь не говорить и так понятно, что ты, как и любой честолюбивый человек имеющий при этом некоторые финансовые, военные и политические возможности, хочешь подняться по властной пирамиде как можно выше. Это нормально. Я тоже хочу подняться… Вот только будем откровенны, подняться сколько-нибудь высоко в условиях единого Афганистана у тебя не получится. Пуштуны никого не пустят наверх кроме другого пуштуна. Максимум что тебе светит, это второстепенный министерский пост и то на не очень долгий срок, год-два и тебя попросят на выход, ибо сказано,