— Вам бы книжки э… романтические писать, — выдал он под конец повествования.

Рассказ произвёл впечатление на бывалого охотника кровавыми подробностями. И буквально на следующий день гость уехал. Не то чтобы мы его обидели или он испугался. Похоже, Куроедов отправился по соседям делиться впечатлениями. Не удивлюсь, если вскоре он сам окажется основным персонажем, остановившим крестьянский бунт.

К моей радости, мужики в Перовке стали просто шёлковыми. Навес поставили, месили глину, забивали в формы и выкладывали кирпичи на просушку в тени. Через неделю я часть работников снял и вместе с лошадьми отправил в Александровку. У нас там приличный запас брёвен образовался. Причём по такой жаре дерево уже просохло до той кондиции, что можно пускать на строительство домов. Личную резиденцию в Перовке мы устраивать не думали, но я повелел разобрать избу Анисима и поставить новый сруб.

Со временем планировал все дома крестьян заменить на более приличное жильё. Пока же все видели в этом компенсацию за смерть жены. И всем миром за два дня поставили приличный дом с подворьем. Анисиму я ещё и дойную козу из личных запасов выдал.

— И Машку ему в жёны для ведения хозяйства, — посоветовал Алексей.

Была у нас тут одна дворовая девка. Не скажу, что плохая, но «глубоко беременная». Особыми полезными навыками не владела. Авдотья жаловалась, что к шитью у девицы способностей нет.

— Подумаю, — не стал я торопить события. — Да и венчать в церкви их некому. Или им и так сойдёт? Нам попа-то нового пришлют?

Можно сказать, накаркал. Налетели «вороны» спустя три дня: пристав с помощниками, толпа церковников и важный господин из канцелярии губернатора.

Отец Михаил у меня всё ещё в подвале пребывал. Завывал по ночам молитвы и ждал решения своей судьбы. Всем прибывшим я сообщил, что с крепостными вопрос решен. Для снятия показаний могу их предоставить, но претензий не имею. Сам наказал, сам простил. Причина бунта — в поведении отца Михаила, вот пусть с ним и разбираются.

Помещик в это время мог делать что угодно с крепостными. Главное, не убивать лично, это уже запрещалось законом. Можно было выпороть плетьми так, что мужик вскорости умирал. Но на это уже «воля Божья». Помер, так сказать, по естественным причинам. Крестьянина могли отправить за убийство на каторгу. Спросили и у меня о наличии такового. Пояснил, что виновник смерти крестьянки не пережил совершённого греха и сам отошёл в мир иной. На самом деле я не нашёл того, кто именно вилы воткнул. Мужики молчали, не выдавая своего. И что делать? Плюнул и не стал докапываться до истины.

Чиновников вполне устроило моё объяснение, вино двадцатилетней выдержки, необычные блюда с французским соусом «майонез», бисквиты, торт «Наполеон» и суфле с ягодами. Церковники шныряли дольше, но крестьяне подтвердили всё мной сказанное. Спустя неделю мне пообещали прислать на замену нового попа и забрали сидевшего в подвале отца Михаила.

Тут как раз подошло время картофель копать. Рожь крестьяне уже сжали, лён собрали, а больше ничего на полях не было. Управились крестьяне быстро ещё и по той причине, что в этом году помещичьи поля остались под паром.

— Нужно какой-нибудь праздник устроить, — предложил Алексей. — Масло подсолнечное отжали, картофель уродился на загляденье. Гуляем?

— Гуляем! — согласился я.

Свою картошку я оставил на семенной фонд, а крестьян планировал раскрутить на праздник, чтобы не говорили, что это бесовский овощ. Да не так-то и много у них того картофеля. Примерно по ведру на двор уродилось (мы по два-три клубня раздовали), за исключением Анисима. Но это отдельная тема. Все уже в курсе, что он у меня в любимчиках.

Когда Рогозову новую избу сложили, да такую, что нет ни у кого в округе, крестьяне попритихли и задумались. Может, зря они мои распоряжения не выполняли и не слушали советов? Это они еще не знают, что силос позволит Анисиму кормить лошадь и козу до весны. Да и за дворовую девку Машку я давал приличное приданое в виде пяти мешков ржи, одного овса и отреза фабричной ткани.

По всему получалось, что Рогозовы из среднего семейства сразу вырвались в «передовики». Кузьму я отдельно привечал. Умный и смышлёный мальчишка. Позанимаюсь с ним и Ванькой зимой. Начну готовить для себя кадры. О том, что могу дать вольную, не стану упоминать. Пусть заслужат и помогут поднять мне хозяйство. Если Алексей этих пацанов не перехватит, они ему тоже приглянулись.

— Лёш, нужно поездить зимой по деревням, поискать мальчишек примерно такого же возраста, — предлагал я.

— Это помощники и будущие кормильцы в семьях, — заметил Алексей.

— Так я же их не насовсем заберу. На зиму. Немного знаний дадим, подкормим, приоденем и вернём по весне домой. Затем школу поставим.

— Задумка неплохая, но не в этот года. Пацаны начнут стараться, чтобы выбиться в люди и привлечь твоё или моё внимание. Нам по-любому лучше переориентировать хозяйства на мануфактуры, а не на выращивание зерновых.

— Ещё бы приучить к огородам, — вздохнул я.

Праздник в Перовке удался. Жареный, варёный картофель и прочие угощения от меня лично оценили. Собрали крестьяне с огородов пока только лук, репу и капусту. Свёкла и морковь ждали своей очереди. Рожь тоже убрали, так что вполне могли погулять.

Хотя, по словам моего управляющего, зерна собрали очень мало. При той засухе, что царила в округе, и это неплохо. А вот кормов для животных, считай, не было.

— Помогу. Не оставлю обездоленными, — пообещал я мужикам.

— Ты нас прости, барин, не со зла, — припоминали они детали бунта и мяли шапки, явно не веря в мою доброту.

Кажется, моей любимой деревней станет Александровка. Там мне доверяли во всём, любое слово воспринимали как откровение и делали всё, что я говорил. Они мне уже дом сложили, чтобы я во время визитов имел место, где остановиться в приличных условиях.

Пока для самих крестьян из числа многодетных всего две новые избы поставили. Правда, меня же и озадачили вопросом, а как такие хоромы протопить? Тут им из Перовки кирпич подвезли. Не скажу, что он получился после обжига прямо отличный, но вполне приемлемо. Мы с Лёшкой толком не поняли, отчего часть кирпичей оказалась хрупкой. Не то крестьяне глину плохо вымешивали, не то температурный режим в яме для обжига был неоднородный.

Эти кирпичи вообще получились экспромтом. Нужно было на малых партиях попробовать, да печь сложить, но как-то само получилось, что обзавелись кирпичами. А дальше снова проблема. Ни в одной моей деревне не было профессионального печника. Говорили, что где-то Яшка, где-то Гришка кладёт, а на деле оказалось, что это вовсе не специалисты. Сложить печь по-чёрному практически любой мужик может.

Нам такое не нужно. У нас чертежи есть, в который сами немного разобрались и решили одного рукастого мужика в Александровке обучить почётной профессии.

Будущего печника выбирали по принципу — кто хоть что-то поймёт в тех картинках, что мы показывали. Нашлись такие, и не один, а двое. Братья Ерофей и Егор Калинины. Первую печь мы все дружно складывали под моим руководством. Разбирались что и как. Я подробно пояснял, зачем колосник, зачем внутри такие «ходы», как по ним будет долго гулять воздух, прогревая кирпичи и отдавая тепло в дом. Братья поняли, прониклись.