машинально тряхнув головой, чтобы отогнать непрошеные порочные мысли.

А потом решительно поворачиваюсь спиной к растерянному Торпу, отбрасываю в сторону винтовку и ставлю ногу на первую ступеньку вертикальной лестницы, приваренной к левой стороне трейлера. Остаётся надеяться, что остальные скудоумные фермеры спят мертвецким сном после выпитого шампанского и не услышали звуки выстрелов. А заодно и звуки моего позорного грехопадения.

Но мне не везёт — как только я оказываюсь на земле и уже собираюсь направиться к своему внедорожнику, дверь гроба на колёсах приоткрывается, и в образовавшемся проёме появляется кудрявая голова блондинки.

— Всё в порядке? Мы слышали шум, — она зевает и потирает осоловевшие глаза.

— В полном, — невозмутимо отзываюсь я, смерив её бесстрастным взглядом. — Несколько тварей выползли из леса, но мы… Ваш хренов лидер их героически прикончил.

— Вы? — переспрашивает Энид с хитрой улыбкой и подозрительно прищуривается. Почти физически ощущаю её внимательный взгляд, меряющий меня с ног до головы — и запоздало вспоминаю, что даже не застегнула пуговицу на джинсах. Проклятье. Синклер ехидно ухмыляется, и все надежды, что мой потрёпанный вид остался незамеченным, испаряются как льдинки в бокале просекко в жаркий летний день. — Вообще-то мы не только выстрелы слышали, если хочешь знать. Ну вы, ребята, и даёте… Могли бы просто попросить нас освободить трейлер на часок-другой.

Она игриво подмигивает, словно выражая своё гребаное никому не нужное понимание.

Я раздражённо закатываю глаза и понижаю голос до вкрадчивого шепота.

— Только попробуй кому-нибудь рассказать, и роды без анестезии покажутся тебе лёгким приятным приключением.

— Да ладно тебе, Уэнсдэй, — блондинка хихикает с таким беззаботным видом, будто очевидная угроза нисколько её не испугала и даже не тронула. — Уж кто-кто, а мы с Аяксом лучше других понимаем, как важно порой побыть наедине. Наша Офелия ведь не с неба появилась. Так что, если вы с Ксавье вдруг захотите повторить, а я уверена, что захотите… Наш трейлер всегда к вашим услугам.

— Тебе осветлитель для волос в мозг въелся? — я едва не скриплю зубами от яростного раздражения. И от осознания, что проклятый хренов герой наверняка слышит наш диалог, но не торопится вмешиваться. — Между нами ничего не было. И никогда не будет.

— Вообще-то это мой натуральный цвет, — Энид благополучно пропускает мимо ушей обе последние реплики и снова улыбается с невыносимой жизнерадостностью, вызывающей у меня острое желание вогнать ей под ногти парочку иголок. — Спокойной ночи, Уэнсдэй.

— Иди к черту, — недовольно бросаю я сквозь зубы и наконец поворачиваюсь спиной к злополучному трейлеру, направившись к джипу.

Вещь жалобно скулит в салоне и скребёт лапой дверь с внутренней стороны — очевидно, ему приспичило прогуляться. Выпускаю пса на улицу и забираюсь на заднее сиденье, с головой закутавшись в тёплое лоскутное одеяло.

Вот только сна как не было, так и нет.

Помимо невесть откуда взявшейся бодрости, я продолжаю ощущать предательский жар внизу живота. Насквозь промокшее нижнее бельё неприятно липнет к телу, не позволяя абстрагироваться от давно забытого чувства возбуждения. Каждое нервное окончание наэлектризовано, а горячая влажность между бёдер навязчиво напоминает, что секса в моей жизни не было уже больше трёх лет.

Не могу сказать, что я когда-либо испытывала колоссальные неудобства от вынужденного воздержания… до сегодняшней ночи.

Вдобавок чужой запах словно намертво въелся в мою одежду — и очень скоро заполняет всё тесное пространство салона. Несмотря на очевидные трудности с водными процедурами, аромат скорее приятный, и я невольно делаю глубокий вдох. Oh merda, какой ужасающий кошмар. Я благополучно пробила дно, если мне действительно так сильно нравится аромат другого человека — и вовсе не парфюм, который давно канул в небытие вместе с прочими благами цивилизации вроде зубочисток и соли для ванн… а естественный природный запах чужого тела. Хуже и вообразить нельзя.

Я точно крепко повредилась умом.

Стараясь отогнать непрошеные мысли, я переворачиваюсь набок и свожу ноги вместе.

И тем самым совершаю кошмарную стратегическую ошибку, которых за эту ночь я и так натворила больше, чем за последние несколько лет. Желание многократно усиливается, а между бёдер возникает требовательная пульсация, вмиг сделавшая нижнее белье ещё более влажным.

Тотальное сокрушительное фиаско.

Похоже, абстрагироваться от возбуждения мне не удастся — придётся от него избавиться.

Не то чтобы я не делала этого раньше, но прибегать к самоудовлетворению слишком часто не было особой нужды. В прошлой нормальной жизни я не испытывала недостатка в поклонниках, с которыми можно было приятно провести вечерок-другой, а потом выставить за дверь и вычеркнуть из списка контактов без малейшего зазрения совести. А когда случилась эпидемия, появилась сотня более насущных проблем, нежели неудовлетворённый зов плоти.

Но теперь… Теперь выхода лишь два.

Вернуться на крышу трейлера и раздвинуть ноги перед хреновым героем, окончательно наплевав на собственные несокрушимые принципы.

Или… Тяжело вздохнув, я опускаю руку вниз к незастёгнутой молнии на джинсах.

Тело, уже до предела распалённое жадными прикосновениями его рук, реагирует мгновенно — как только подрагивающие пальцы скользят под резинку нижнего белья и ложатся на набухший клитор, по спине прокатывается волна мурашек. Это похоже на удар электрошокером, только в разы приятнее, острее… слаще.

Стиснув зубы, чтобы не застонать вслух, я просовываю руку дальше в трусики и чувствую кончиками пальцев обжигающую влагу, так резко контрастирующую с природной холодностью кожи. Невольно зажмуриваюсь от интенсивности ощущений, медленными движениями распределяю горячую липкую смазку по клитору и слегка надавливаю на невыносимо чувствительную точку.

Очередной разряд тока пронзает всё тело, заставляя вздрогнуть и разомкнуть припухшие от грубых поцелуев губы. Тихий сдавленный стон сдержать уже не удаётся.

Окончательно сдавшись во власть сумасшедшего возбуждения, я касаюсь себя плавными круговыми движениями — а в голове против воли вспыхивают приятные порочные фантазии, как это мог бы делать он.

Наверняка, Торп бы не стал церемониться.

Наверняка, это было бы грубо, жёстко и властно.

Так, как нравится мне — и ему, похоже, тоже.

Начинаю двигать кистью немного быстрее, сильнее сжав бёдра и практически теряя чувство реальности от нарастающей пульсации глубоко внутри. Кровь шумит в ушах, сердце заходится в бешеном ритме на грани тахикардии, а тихие стоны становятся чуть громче и протяжнее. Рука быстро затекает от непривычных движений, но остановиться я точно не смогу — тело отчаянно жаждет разрядки.

Все мышцы внизу живота словно скручиваются в тугой узел, трепетно сжимаются вокруг пустоты… А одурманенный гормонами мозг услужливо подсовывает чувственные мысли, что сейчас я могла бы быть не одна.

Могла бы ощущать его грубые пальцы на изнывающем клиторе вместо собственных мягких и нежных. Могла бы