— Никуда ты себя не доведёшь. И никуда не уйдёшь, я не отпущу тебя, сама прекрасно знаешь, так что не говори глупости. Сейчас приедем домой и всё решим. Давай туфли на ноги нацепим, и куртку надеть надо.

— Я помыться хочу. Смыть с себя вечер, который ничего хорошего не принёс, только разочарование.

— Пойдём вместе, я тоже негатив с себя смою, да когда же этот Яр успокоится? Хотел я ему сегодня надавать, да поглядел на его рожу, и передумал, он не ответит мне сейчас, а беспомощного бить, подло.

— Не надо, правильно сделал, что не стал его трогать, он и так получил, достаточно сильно. Пусть в себя приходит. Вот, зачем ему надо меня унизить? А, Дань? Я же его не трогала никогда.

Посмотрела на себя в зеркало, да, Лариска, вид у тебя сегодня не товарный. Губа припухла, скула немного посинела. Здорово меня Ярик приложил.

— Он ударил тебя сильно, смотри, синяк даже. — Даниил прижал меня к себе. — Ларка, ты моя Ларка, какая же ты у меня отчаянная.

— Не синяк, Дань, не синяк, просто посинело. — Объясняла я ему. А он смотрел на меня непонятно, и молчал. — Сейчас мазью намажу, которую ты покупал.

Мы лежали, спать я не могла. Вернее, уснуть не получалось.

— Я сейчас приду Лар. — Даниил вышел из комнаты, вернулся быстро с бутылкой вина и с двумя бокалами.

— Ты что? Пить собрался? — Удивилась, Даня к спиртному вообще равнодушен был.

— Да, и ты тоже. — Он налил вина в бокалы, один подал мне. — Выпей немного, тебе надо расслабиться, иначе нервный срыв получишь.

Мы выпили по глотку, потом ещё по глотку, меня отпустило напряжение немного, зато полились слёзы.

— Тихо, тихо, всё прошло, всё позади, Ларис, успокойся. — Успокаивал меня Даня. — Давай спать.

Но уснули мы не скоро. Ну, разве могли уснуть без любви взаимной?…

К завтраку не вышли, проспали чуть ли не до обеда. Проснулись, вино на столике, два бокала, налиты до половины, мы немного вчера выпили.

— Лариса-а-а, мы с тобой завтрак проспали, обед скоро. — Сладко потянулся Даня.

— Я и обедать не пойду, куда с таким лицом? Синяя, как будто на войне была, губа разбита, этот Ярослав, больной на голову. — Я посмотрела на себя в зеркало. — Слушай Дан, а не очень и заметно. — Удивилась даже.

— Да нормально всё, хорошо выглядишь. Почти не заметно, немного напудришся и ничего не будет видно. — Даня как то старнно ударение сделал на слове, "напудрИшься", на букве "И", я улыбнулась. пацаны ничего не понимают в косметике.

— Добрый день, молодёжь, ну и как повеселились вчера? — Герман Алексеевич уже сидел за столом, Римма тоже.

— Нормально, как всегда на таких вечерах, шумно, весело. — Ответил Даня. — Отдохнули, натанцевались.

— Лариса, что с лицом? — Тревожно спросил он меня. — Не нравится мне это.

— Об дверь ударилась. Случайно. — Что ещё Вам сказать, уважаемый Герман Алексеевич? Не буду же я посвещать Вас, в свои дела, довольствуйтесь тем, что слышите.

Отчим недоверчиво посмотрел на меня.

— Не хочешь говорить? Ладно, только это не дверь, это тебя ударил кто то.

Да, Вас не проведёшь, но не рассказывать же ему правду, поэтому, снова ушла от прямого ответа.

— Никто меня не ударил, что вы такое говорите, я себя в обиду не даю. — И в этот раз в обиду себя не дала, этому скоту, который практически, связанных бьёт.

— Подралась она. — Римма вставила своё слово. — Мне Камилла звонила и всё рассказала. Разве можно приставать так к парню, Лариса? Веди себя скромнее.

— Она ни к кому не приставала! — Даниил со злостью посмотрел на Римму. — У Вас неверные сведения.

— Неверные? Она девочка, а подралась с парнем! Так мне Камилла сказала, и что виновата в этой драке Лариса. — Римма, тоже недобро посмотрела на Даню.

— Ты бы хоть сначала узнала что случилось, дочь бы расспросила, а уж после обвиняла бы её. Ларису, утащили в комнату, Ярослав и ещё несколько парней и девчат, что хотели сделать, никому не известно. Вот она и зарядила Ярославу. — Защитил меня Даня.

— А ты куда смотрел? — Герман Алексеевич посмотрел на Даниила с укором. — Почему не защитил сестру? Что там у вас вообще творится? Разве можно так девочку бить?

— Меня Тим Романов на разговор вызвал, я и отсутствовал минут десять, а когда прибежал, то, Ярик уже на полу корчился. — Ответил Даня отцу. — Не успел я, иначе так бы ему надавал, что в больницу бы везти пришось.

— И надо было надавать. — Подвёл черту Герман Алексеевич. — Безобразие. Куда смотрит директор?

— Нет, тебе Лариса в свою квартиру возвращаться пора, не дело это. Раз не приняли тебя в классе, значит, не приживёшься. — Римма с неприязнью посмотрела на меня.

— Нет! — Герман Алексеевич ударил кулаком по столу. — Лариса будет жить здесь! И не смей тут приказывать!

У меня дар речи пропал, а Даня с улыбкой посмотрел на отца.

Зарецкие.

— Герман, ты вообще ничего не видишь? — Римма метала взглядом молнии. — Ты ослеп?

Герман Алексеевич отдыхал после обеда.

— Что я должен видеть? — Вяло спросил он. — Не ослеп, пока. Зрение у меня неплохое. Тебя вот вижу, как ты с дочерью обращаешься, тоже вижу. То что не любишь её, тоже заметно. Что, я ещё видеть должен?

— Ты не понимаешь, что Лариса с Даном. В общем они в отношениях, и Камилла это, кстати, подтвердила! Тебе не кажется это ненормальным?

— Нет не кажется. У тебя доказательства какие- то есть? Ты видела что они вместе?

— Там и так хорошо видно, они спят давно вместе, так мне кажется. — Римма отвернулась от мужа. — А тебе всё равно.

— А тебе нет? Не всё равно? А-а-а-а, ты же Камиллочку бедную, несчастную пожалела, сердобольная. Лучше бы ты к Ларисе так относилась, она дочь родная, а Камилла кто?

— Невеста Даниила, вот кто! Это Лариса, кто? И ты должен поговорить с Даниилом, о том чтобы он пересмотрел отношения с Камиллой и снова вернулся к ней. — Римма была в гневе, эта Шаталовская порода, всех перемутила и в школе и дома.

— Я тебе сказал, что не нравится мне, эта девчонка Барских, и ты не представляешь, как я доволен, что Даниил порвал с ней отношения! Нравится ему Лариса, пусть с ней будет, я не против. Лариса хорошая девочка.

— Но, пойми…

— Разговор окончен! Или ты поругаться хочешь? Не советую! А, ты же к Павлу не равнодушна. Римма, что скажешь? Молчишь? Запомни, он не бросит из-за тебя свою