со скалы какой-нибудь сбросим". "Ты что ли грузить его будешь?", спросил Баногодо.

— Тебя, кудрявый, попрошу, — тут же огрызнулся Кушаф.

— Попросишь? — Усмехнулся Банагодо. — В смысле распорядишься, боци в косыночке?

— Надо будет и распоряжусь.

— Распорядилка еще не выросла.

— Для тебя хватит. Зашуршишь как ошпаренный.

— А харя наискосок не треснет, чуча брехливая?!

— Еще посмотрим у кого треснет!

— У коня под хвостом посмотришь.

— Тебя что ли там смотреть, очко кобылье?!

— Да ты попутал что-то, хер козлячий. В глаза тебе не поссать чтоб прояснилось?!

— Себе поссы, сейчас тебе кадык с копчиком сведу хоть зассысь.

— Да успокойтесь вы, мужчинки, а то уже горячие как пирожки, — добродушно и покровительственно проговорил Мелис.

Оба молодых бриода гневно уставились на него и одновременно выпалили:

— Каргу свою успокаивай!

Благодушие моментально покинуло Мелиса, он побагровел.

— Каргу?!

— Хватит, — негромко сказал Ронберг. — Иначе сейчас будете по очереди друг друга в жопу целовать для примирения.

Кушаф, Баногодо и Мелис хмурились и сердились, но не смели больше произнести ни слова. Они прекрасно знали, что с Ронбергом, если его вывести из себя, шутки плохи. Остальные бриоды улыбались.

— У кого еще какие мысли насчет пса? — Мрачно поинтересовался Ронберг.

Бриоды перестали улыбаться и опять начали обмусоливать уже сказанное. Про камни, как доставить и как бросать; про стрелы, как лучников расставить и как стрелять, чтоб не ослепнуть; про огонь, про смолу; Мелис даже снова заикнулся об отце Бобе и молебне. Однако никакого воодушевления в речах говорящих не было, казалось никто всерьез не верит в то что всё это как-то подействует на зловещее металлическое создание. Ронберг выглядел хмурым. Неожиданно для всех Альче сказал:

— А что если просто поговорить с ним?

Все умолкли, удивленно уставившись на него.

— Как это поговорить? — Спросил Вархо.

Альче пожал плечами:

— Ну раз он говорящий, так почему бы не пойти и не поговорить с ним.

Бриоды продолжали ошарашенно глядеть на него.

— Да ты, молодой, спятил что ли?! — Изумленно и даже сердито воскликнул Вархо. — Да как с ним говорить? И о чем?

Альче явно было не по себе и возможно он уже пожалел что предложил это, но тем не менее упрямо продолжил:

— Собака по-человечески говорила с Головой, с Кушафом, с Жорой и значит она не животное.

— Да уж это-то и так ясней ясного, что не животное, — горячо произнёс Мелис. — Сказано же тебе дураку, что она демон, а то и сам дьявол, который какое хочешь обличье примет.

Альче насупился.

— А о чем ты будешь с ним говорить? — С любопытством спросил Эрим. — Душу хочешь продать? А взамен что попросишь?

Кушаф улыбнулся:

— Член наверно побольше.

Альче сердито поглядел на него.

— Тогда и Кушафу возьми, а то его бабы совсем не любят, — сказал Баногодо.

Бриоды развеселились. Но Ронберг прекратил веселье.

— Ржать потом будете. — Посмотрев на Альче, он спросил: — Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — буркнул молодой человек.

— Давай, говори. Ломаются только девки, да сухие палки.

Альче нехотя сказал:

— Ну почему бы не попробовать поговорить с ним как с человеком? Узнать что ему нужно, кто он такой и можно ли как-то миром от него избавиться.

— Да ты…, — начал Кушаф, но Ронберг резким жестом прервал его и сделал Альче знак продолжать.

— Что если он не какой не демон, что если он просто другой. Вот если бы никто из нас никогда не видел авра и даже не слышал о существовании таких созданий. За кого бы мы тогда его приняли, если бы он вдруг очутился здесь на Расплатной площади? Тоже бы наверно решили что он исчадие ада. А он между тем обычный человек, только выглядит как ящерица.

— Но ни одна живая тварь не может быть сделана из металла, — возразил Мелис.

— Но сами же говорили что это может быть доспех как у воинов Талезы, просто очень искусные латы. Может где-то есть страна где живут такие псы. На Шатгалле полно чудесных народов.

— Но вначале он был не из металла, — напомнил Горик.

Альче пожал плечами:

— Авры могут моментально менять цвет, а эти псы возможно одевать и снимать свои доспехи.

— Да чушь это всё! — Возмутился Вархо. — А пылающие глаза, а столпы света из них, что это, если не колдовство?

— Если он весь такой колдовской, то как же бейхоры ему ноги выдернули? — воскликнул Альче. — Что ж он себе новые не наколдовал?

— Тьфу на тебя, накличешь еще, — сердито сказал Вархо и правда чуть не плюнул. — Наколдует еще и ноги себе, и рога какие-нибудь чтоб бодаться. Может ему в один день больше трех раз колдовать нельзя, кто его знает.

Альче махнул рукой:

— Как хотите, я просто сказал.

— Нет, ну давайте проверим, — усмехнулся Банагодо. — Отправим Альче к псу, пусть попробует поговорить с ним, вызнать у него кто он такой и как от него избавиться. Посмотрим что случится.

Альче побледнел.

— А если он ему голову откусит? — Возразил Эрим.

— Ну и что. Будет у нас значит Альче без головы, что такого?

— Да нельзя с ним говорить, — убежденно произнес Вархо. — Если он молодому просто бошку откусит, то это еще полбеды. Но я вам говорю пес дьявол, отец лжи. Он человека охмурит, с ног на голову всё перевернет и настроит его против кого хочешь. Вот Альче поговорит с ним пять минут, а пес и завладеет им, и душой и телом. Альче вернется и набросится на нас как бешенный.

— Точно-точно, набросится, да еще и с большим хером. Никому мало не покажется, — со смехом сказал Баногодо.

Бриоды опять повеселели.

— Еще и металлическим.

— И светящимся.

— И говорящим.

— Ага, голосом Старого.

Бриоды засмеялись.

— Да нет, зря мы так. Может это псу мало не покажется. Альче-то храбрец. Помните как он хотел на сайтонскую ведьму с одной стрелой броситься.

— Так давайте дадим ему стрелу и пусть на пса идет.

— Ну нет, пусть без стрелы идет. Пожалеем пса.

Бриоды смеялись, а Альче, весь пунцовый, глядел в землю.

Наконец Ронберг, который и сам пару раз улыбнулся, сурово произнес:

— Ну ладно, кони ретивые, наржались над добрым молодцом и будет. А теперь за дело.

Кит чувствовал досаду и даже некоторое раздражение. Ему была крайне неприятна вся эта агрессия, направленная против него, ему было грустно и обидно, ведь по его мнению ничего по-настоящему плохого он этим людям не сделал. Он конечно понял, что они всего лишь выполняют категоричный приказ своего лысого командира. Но выполняют его, как представлялось Киту, с вполне искренним воодушевлением, с откровенной неприязнью и ненавистью к нему.