Шрифт:
Закладка:
— Думаешь, они нам поверили? — спросил ехавший рядом Данхар.
— Уверен, что нет. Но со стоянки они ушли все вместе, забрав нашего крашеного «царевича». Стоило нам отъехать — порскнули в лес, как зайцы! — Аршалай хихикнул. — Впрочем, если не поверили, это даже к лучшему. Пусть Варлыга сам расспросит мальчишку и еще раз убедится, что я не лгу…
* * *
Колючие ветки хлестали по лицу, корневища норовили подвернуться под ногу. Маган уже несколько раз падал, и всякий раз крепкая рука Варлыги подхватывала его, рывком поднимала на ноги, и этот страшный, похожий на зверя человек рычал ему:
— Шевелись!
— Я не могу так быстро… — хрипел подросток, но тяжелая затрещина заставляла еще быстрее перебирать ногами.
В конце концов юнец упал ничком и, тяжело дыша, закатил глаза.
— Все, дальше не побежит, — заметил Дичко. — Может, приколем его тут? Зачем нам эта обуза?
Парень поудобнее взялся за древко копья.
— Нет, — остановил его Варлыга.
— Почему — нет? Что ты пообещал жирному тетереву в обмен на свободу?
— Довести мальчишку к Станимиру.
Беглецы обступили лежащего.
— Я вроде видел этого хлыща во рву, — раздался голос. — Он там еле-еле ковырялся, будто отродясь лопаты в руках не держал. Я сразу подумал, этот и до первого снега не дотянет…
— Так, верно, и не держал — он же из благородных.
— Не, арьев в ров не шлют, им в столице на площади головы рубят со всем почетом…
— Да какой он вам благородный!
Кто-то наклонился и подергал Магана за длинные волосы:
— Паклю приклеили, что ли?
— Ай! — взвыл подросток.
Вокруг расхохотались.
— Чучело крашеное! — Дичко презрительно пнул Магана в бок. — На что Станимиру может сдаться вот это? На корм псам?
— Помолчи, — вновь вмешался Варлыга. — Пусть немного очухается. А потом мы его самого спросим.
Маган съежился в траве, поджав руки и ноги, и в ужасе глядел на вендов. Косматые бунтовщики, которые что-то рычали над его головой на неведомом наречии, казались ему намного страшнее накхов, к которым он привык в столице. Юноше казалось, что бьярская ведьма, Калма-Смерть, уже распахнула над ним свою зубастую пасть…
— Аршалай — мразь, какую и поискать, не сыщешь, — вновь заговорил Варлыга. — Однако он ничего не станет делать без понятной цели.
— Кому понятной?
— Погоди чуток. Сейчас она и нам станет понятной… Эй, ты!
— Я все скажу! Только не бейте! — срывающимся голосом выдавил побочный сын конюшего.
— Да конечно скажешь, кто же сомневается, — хмыкнул вожак вендов. — Вставай!
Юнец с трудом поднялся на колени, опасливо глянул вокруг и медленно встал на ноги.
— Я тебя прежде видел, — разглядывая навязанного спутника, проговорил Варлыга. — Ты во Рву еду разносил.
— Да, да, это я! — радостно закивал Маган.
— Говори как есть, отчего это вдруг Аршалай назначил тебя гонцом к Станимиру.
— Сам не знаю, отчего меня. Но выбирал долго — спрашивал, откуда я родом, чей сын, бывал ли прежде во дворце государя, многих ли знаю придворных… Я сказал — знаю, бывал…
— Это правда?
— Чистая правда!
— Хорошо, а потом что?
— А потом господин наместник дал мне вот это… — Маган потянулся к плетеной кожаной опояске.
— Эй, не так быстро, — процедил Варлыга.
— Да мне только снять…
Дичко наклонился, развязал узел и снял с мальчишки пояс.
— А теперь что?
— Любой его конец распусти, и увидишь.
Венд проворно расплел косицу и насупился.
— Ага, да тут внутри кожаная лента. — Он вытянул ее наружу. — А на ней какие-то знаки…
— Что это? — указывая на ленту, спросил вожак беглецов.
— В столице таким образом тайнописные послания отсылают, — пустился в объяснения Маган. — У одного человека посох, и у другого такой же. Верхний край ленты прижмешь, и наматывай на древко — вот значки в слова и сложатся. На посохе отметка вырезана. Те буквы, которые напротив отметки окажутся, и читай, а остальные для отвода глаз.
— Ишь ты, хитро… Ты небось и читать умеешь?
— А как же!
— И где же тот посох?
— У господина наместника остался. А второй, видно, у Станимира… Я, когда Аршалай значки рисовал, слышал, как он Стражу Севера говорил, мол, это уже четвертое послание. И прежними он весьма доволен.
Варлыга и Дичко переглянулись.
— Ты что-то понимаешь?
— Выбор-то невелик, — задумчиво протянул вожак. — Либо наш друг Станимир тайно стакнулся с арьями… Либо наоборот… Ну, что еще Аршалай тебе приказал?
— Сказал, что как прочтет Станимир послание, будет меня спрашивать. И я должен ему все по правде рассказать.
— О чем спрашивать? — вмешался Дичко.
— Не ведаю.
— Врешь небось…
— Солнцем клянусь, не вру! — взвыл подросток.
— А если угольев в ухо насыпать?
Дичко несильно ткнул юнца в грудь раскрытой пятерней. Маган от неожиданности уселся наземь и зарыдал:
— Не надо, умоляю! Как есть все сказал!
— Вот и проверим. Память порой обманывает: кажется, все вспомнил, ан нет — кое-что еще осталось…
— Да погоди ты… — Варлыга оглянулся, ища взглядом Андемо. — Я слыхал, у бьяров есть такие травы, которые погружают душу в сон и могут разговорить любого молчуна?
— Есть такие, — кивнул бьяр. — Жечь нужно.
— Его?
Маган затрясся.
— Костер, — спокойно уточнил Андемо. — На угли бросать траву и семена. Кто дымом будет дышать, все, что хочет и не хочет, скажет.
— Сейчас вернутся дозорные, которых мы на берегу оставили, — ответил Варлыга. — Если Аршалай и накхи в самом деле ушли, то устроим здесь привал. Вот тогда свой колдовской костер и разведешь.
Глава 10
Ловушка на царевича
Хаста поправил расшитый золотом алый плащ на плечах Анила.
— Слушай и запоминай. Я выхожу на поляну, поднимаю руки и начинаю взывать к силам небесным. Верхушки сосен раскачиваются, ветер воет, налетает вихрь! Как только повалит дым, ты выходишь из рощи на опушку и встаешь у сосны. Местный люд таращится на тебя, раскрыв рот. Люди падают ниц, раздаются крики «Зарни Зьен»…
— А вдруг меня кто-то узнает? — напряженно спросил юноша.
— О да, всякий бьяр в этой глухомани знаком в лицо с царевичем Аюром!
— Мне все это очень не нравится!
— Если бы я занимался тем, что мне нравится, сидел бы в доме у теплого моря и читал свитки со сказаниями древних времен… Подумай лучше вот о чем — когда ты вернешься в столицу, тебе будет о чем рассказать придворным красоткам. Да и твои приятели — небось они вообразить себе не могут таких приключений!
Юный вельможа безрадостно кивнул.
— Ну а когда мы найдем настоящего царевича, — продолжал жрец, — ты, конечно же, станешь при нем
