грубое мужское лицо без отчетливых аристократических изгибов и линий. Холодный, насмешливый взгляд не то угрожающий, не то игнорирующий. Тонкие, бесцветные губы.

— Что ты воротишь нос? Вернулись к заводским настройкам – ничего нового. Или тебе все же нравилось, когда тебя, а не ты?

На губах Левиафан вместо раздраженной, недовольной мины появилась наглая усмешка, провоцирующая оригинала на праведную злость, но Роан… или уже лучше сказать Рохан даже плечом не повел.

— Ладно, я понимаю твою неприязнь к мужской внешности, но нужно ли было восстанавливать свою старую личину?

— Хах. Ты же сама говорила, что мне нужно вспомнить то, кем я был?

Мужчина ответил в том же саркастическом тоне, из-за плеча смотря холодными фиолетовыми глазами.

— Но не в прямом смысле!

Рохан усмехнулся при возмущении Левиафана. На самом деле причина в столь изощренном издевательстве над красивым женским телом была довольна проста – маска. Маска Лорда Рассвета.

— Боже правый, Левиафан, будь добра, не шуми по чем зря. Эта внешность отлично подходит Лорду Рассвета. Невзрачные черты лица, белесая, трупная кожа и все хорошо сочетается в риннеганом. Кто сказал, что мессия должен быть раболепным, писаным красавцем? Тем более в этом теле я могу заняться более устрашающими экспериментами. Теперь его не жалко.

— Тебе виднее.

Обреченный голос вампира отдавал нотами отчаяния, ибо Левиафан уже перестала пытаться достучаться до «старой версии» Рохана.

— Нда. Что же, пойдем навестим столицу. Генерал Эсдес уже собрала Колизей. Кого там поймали? Тацуми?

Натягивая черные кожаные перчатки, Рохан бросил косой взгляд на отстраненную вампиршу, смотрящую на экран компьютера.

— Тацуми и Лаббака. Парень с нитями уже мертв.

— Жаль его, но думаю, что все должно быть именно так.

Темная Заря 93

После проведенных махинаций, Рохан в компании вампирши, отправился в Столицу. Минуя десятки километров полетом Бога Грома, брюнет мигом попал за стены укрепленного города. Прямиком в нищенский квартал, в один из десятков порушенных домов, где только доски и несущая конструкция крыши не превратились в пыль. Яркая вспышка фиолетовой молнии на секунду озарила данную территорию.

— Что-то не так?

Левиафан обратила внимание на то, как нервно двигался мужчина. Словно ему было неудобно или чего-то не хватало. Высокий брюнет шел постоянно, дергая то плечом, то шее, то сжимая кулаки, то расправлял плечи, то сутулился. Картина сия была не столь странной, все же тело было пересоздано. Рохан, не поворачивая головы, ответил низким, недовольным голосом:

— Неудобно. Странные ощущения неполноценности. Да и првычной тяжести в области груди больше не наблюдается.

Мужчина похлопал себя по груди, сбрасывая наваждение. Левиафан коснулась тремя пальцами подбородка, словно глубоко задумываясь.

— Хм. Может быть при пересоздании что-то напортачили с нервной системой?

Ее предположение было категорически отвергнуто.

— Нет. С этим то все хорошо, чувствительность слишком притуплена, особенность мужского тела. Раздражает.

Рохан ударил кулаком по деревянной балке, оставляя отчетливый след продавленной древесины.

— Тогда давай поскорее заберем Лизу и завершим проект.

Смотря на пышущего злобой начальника, вампирша пожелала, как можно быстрее вернуть все на круги своя, поэтому непременно посоветовала закончить «Колыбель», но последующие слова Рохана заставили ее удивиться.

— Лизу и Эсдес.

— Оу? Ты все-таки решил оплодотворить и ледяную генеральшу?

На бесцветных губах мужчины расцвела злобная ухмылка.

— Повторюсь, мне интересно как кровь дракона будет сочетаться с нашим даром.

— Ну это действительно будет интересный эксперимент.

Вампирша со смешком отметила о том насколько же будет интересен «результат».

***

Императорская канцелярия не пожалела денег на организацию публичной казни члена Ночного Рейда. А что же нужно для черни, как не бесплатные зрелища и фестиваль? Народ повалил толпами в Колизей, мест для дворян было чудовищно мало, что для высшей прослойки населения цены были невероятно высокими. Оно-то и понятно, не найдется столичного дворянина, что не был бы верен Императору, так как все они жили только за счет того, что Хонест закрывал глаза на их махинации. А вот простой люд был гораздо отчаяннее, поэтому его требовалось задобрить.

Рохан не хотел толпиться на душных трибунах и тем более безучастно смотреть на казнь одного из Рейдовцев. Ночной Рейд ему требовался для большей «фееричности» предстоящей революции. Да и тем более мужчина придумал еще один небольшой эксперимент, касающийся недавно захваченного нулехвостого. Стабилизировать его силу было сложно, еще сложнее подчинить, ведь это существо – воплощение негативных эмоций, образовавших некое подобие разума. У него нет личности, не рассудка, ему ничего не надо, у него нет простых желаний. Все его существование олицетворяют негативные эмоции. И стоит подметить, что он лишь собирает их, он не творит войны, не несет раздор, он обличает сущность чувств человеческих. Влечение – это похоть, ревность – жадность, жажда получить еще больше, ненасытность – чревоугодие и много чего другого. Рейби существует только по этой причине.

— Стоп! Кто идет!?

Стражники, охраняющие черный ход Колизей подняли ружья. Мужчина в черной фраке и девушка в белом платье были им незнакомы и никто не предупреждал об их появлении, поэтому была большая вероятность, что это нарушители. Но в отличии от немытых революционеров, эти люди выглядели благородно из-за чего Стража побоялась открывать огонь.

Поймав их взгляды, Рохан использовал иллюзию наваждения вкупе с навыком «Подавления». Из-за возросшего до небывалых величин параметра «Дух», «Подавление» работало безотказно. Мужчины свалились с ног, бросив ружья на землю.

Левиафан, обрати их в гулей.

Получив мысленный приказ, Левиафан подхватила «телекинезом» двенадцать тел обездвиженных стражников, заталкивая в узкий ход запасного выхода. Опередив Рохана, девушка скрылась в черном коридоре. Следом зашел сам Рохан. Мужчина с нескрываемым интересом в который раз наблюдал, как длинные когти вампирши вонзаются в плоть человеческих тел и следом окрашиваются в алый цвет, но не крови, а силы Витэ – магии крови. Сразу же после этого тела начинаются дергаться в конвульсиях, биться в истерике, слышен хруст костей, а следом за этим бессознательные тула начинают неистово кричать. В этот момент они утрачивают разум и становятся слугами своих инстинктов.

Дабы не позволить монстрикам сразу же начать чинить неприятности, Рохан ставит на каждого сковывающую печать. Гули безумны и, следовательно, неуправляемы. Ни подавляющая сила, ни авторитет создателя не работают на них. После того, как тела завершают