Шрифт:
Закладка:
— Мне не потребуется, — отказался Хаджар. — Я могу задержать дыхание на это время.
Гиртайцы опять переглянулись.
— Хаджар, — подался вперед Ли. — мы нисколько не сомневаемся в возможностях ученого, но одно дело удержать дыхание, а другое дело удержать его внутри горного потока, на порогах и в водопаде. Это…
— Увидимся на той стороне, — перебил Хаджар и, прямо так, не двигаясь, спиной назад, упал в воду.
Первым инстинктом было вскинуть руки и попытаться выбраться наружу, но генерал подавил в себе этот позыв. Наоборот — он расслабил тело и позволил потоку, подхватив его в далеко не нежных и совсем не теплых объятьях, понести его вперед.
Он летел внутри ледяного потока, полностью отдаваясь на волу стихии. Лишь несколько раз, будучи напротив порогов, Хаджар напрягал тело, заставляя то избежать неприятной участи столкнуться с острыми каменными выступами.
Около водопада генерал приготовился сгруппироваться и когда поток выплюнул его наружу, Хаджар уже вытянулся стрункой, подтянув носки и выставив пятки на манер копий, держа при этом спину прямой.
Удивительно, как, спустя века, уроки Догара о том, как правильно прыгать на спор с обрыва в воду, чтобы выиграть у отряда кавалеристов право на внеочередной отгул в город, помогли Хаджару не разбиться.
Вынырнув из пруда, он огляделся и, заметив в дальней части пещеры статую, выругался.
Ну куда же, в последнее время, без големов.
Глава 1890
Хаджар предусмотрительно отплыл в сторону, после чего, опершись на борт довольно вместительного пруда, выбрался наружу. Буквально в этот же момент из отверстия в форме распахнутого орлиного клюва, исторгающего водопад, вывалился в пруд Та Лик.
Он чуть ли не кубарем, с десятиметровой высоты, свалился в воду, но, благо, успел поджать ноги и потому не добавил к и без того израненным плечам и спине. Видимо пороги здоровяк Та преодолел не без последствий для себя.
Следом за ним из орлиного клюва показались и остальные. Ли Оа, с ушибленным подбородком, вошел в воду едва ли не гвоздиком, не вызвав при этом ни единого всплеска. Затем Амик, самая целая из всех четверки, но при этом плюхнувшаяся в пруд с такой силой, что Хаджар даже начал переживать за её сохранность. Но вовремя среагировавшие Та Лик и Ли Оа оттащили её от места приземления и, вытянув на бортик, тут же помогли откашляться и прийти в себя.
Кроме сильного ушиба от встречи с водяной гладью (благо та не была стоячей и водопад постоянно разрывал поверхностное натяжение, иначе Амик потребовался бы лекарь) с девушкой больше ничего серьезного не произошло.
А вот Тар Ар Кир.
Вывалившись наружу, он, держась за плечо, добрался до бортика и вывалился на него всем весом.
— Вывихнул? — спросил Та.
В ответ Тар лишь кивнул.
— Будет больно, — предупредил здоровяк.
— Знаю, — процедил лидер исследователей. — Давай уже…
Свет им, кстати, не требовался.
Здесь, глубоко в недрах земли, обложенный слоями закаленного временем камня, раскинулся грот такого великолепия, что о нем бы не отказались сложить песни самые известные из бардов. Огромная и гулкая пещера простирала свои объятия дальше, чем глаз мог усмотреть в полумраке, развеиваемом светящимися кристаллами, коими, как звездами, был усеян высокий свод.
Его потолок подпирали колоссальные колонны, гордо тянущие свои плечи к свету. На них были высечены знакомые Хаджару руны и барельефы, каждый из которых служил безмолвным рассказчик давно утерянных преданий. Их тени, словно призрачное эхо, плясали по стенам, оживляемые все тем же мерцающим светом кристаллом.
В воздухе чувствовалась тяжесть металла и огня. Вокруг грота с непреклонной страстью, даже спустя эпохи, пылали кузницы, высеченные из самого сердца земли, а их пламя отбрасывало теплые золотые отсветы на лица визитеров.
Пол был укрыт плотными шкурами, на которых обозначились вереницы истоптанных троп. Всюду, куда не посмотришь, разбросаны наковальни, каждая из которых, в отметинах хранила память о тысячах ударов молота.
В притаившихся в сумраке уголках стояли стеллажи, заполненные загадочными инструментами, кусками металла и заготовками.
Неподалеку от места, где стоял Хаджар, непосредственно к самому пруду примыкали длинные желоба. Глубиной в несколько ладоней, они забирали воду и несли дальше, теряясь где-то в громадных чанах для закаливания стали.
— Ай! — раздался вскрик, последовавший следом за неприятным хрустом.
— Терпи, — пробасил Та.
Вскоре рядом с Хаджаром уже стояли и остальные гиртайцы. Они, так же, как и генерал, с открытыми ртами смотрели на открывшееся их взору великолепие.
— Мы нашли… мы действительно её нашли… — не сдержала эмоций Амик. — Никто не верил, а мы нашли… кузню Хафотиса!
— А что там…
Тар, придерживающий наспех перевязанное поврежденное плечо, указал в сторону громадной статуи, расположившейся в самом конце пещеры.
Титан из бронзы, сжимая в одной руке молот, а в другой стальной лист, служил одной из колонн, держащих свод. Вот только генерал видел руны на теле гиганта и чувствовал то, что уже некогда ощущал прежде.
— Не двигайтесь, — прошептал он. — Доверьтесь мне и, пожалуйста, ни в коем случае ничего не говорите.
Проигнорировав непонимающие взгляды четверки, Хаджар выпрямился и зашагал по коврам и мехам, не знавшим стоп других людей вот уже многие эпохи.
И с каждым шагом, что делал Хаджар, титан, стоявший в дальней части то ли кузни, то ли пещеры, постепенно оживал. Руны на его теле, словно ловля свет кристаллов, загорались потусторонним свечением, а сам голем постепенно приходил в движения, подобно зверю отряхиваясь от каменной пыли.
— Кто ты? — механический голос пролетел по пещере. — Назови себя, незнакомец. Кто ты такой и зачем пришел в мастерскую моего создателя?
Язык, на котором говорил голем, являлся сочетанием из множества языков прошлого и, наверное, без помощи нейросети, услужливо переводящей речь титана, Хаджар бы его не понял. Чего уж там говорить о гиртайцах.
— Меня зовут Хаджар Дархан, я…
И, стоило только голему услышать эти слова, как он, заставляя скалы дрожать, сошел с пьедестала и замахнулся стальным молотом.
Ну да.
Разумеется.
* * *
Черный Генерал смотрел на то, как облака плыли над землей и… не думал ни о чем. Просто смотрел на небо и, жуя травинку, отдыхал.
Он починил забор, поставил крышу и подготовил дом к зиме. Жена скоро должна была вернуться из деревни — её опять позвали за помощью для роженицы.
Травинка дала кислинку.
А может и мысли генерала.
Дети…
На Седьмом Небе он никогда не задумывался о том, зачем смертным нужны дети и отчего те так отчаянно плодились и множились, заполняя своим потомством бескрайние просторы Безымянного Мира. И, даже сейчас, он все еще этого не понимал.
Как и не понимал, зачем к нему с визитом пришла…
— Здравствуй, тетушка.
Мэб.
Не надевая вуаль свой молодой версии, королева Зимы и Мрака явилась к племяннику в образе беззубой, сгорбленной старухи, опирающейся на сухую ветвь, заменяющую ей посох.
Но, может, такой вид она приняла лишь потому, что сейчас разгар лета и власть другой тетушки генерала — Титании, королевы Лета и Пламени.
Интересно, делало ли это его родственниками с Пеплом? Или же тот еще не родился? А может вообще не родиться? Порой генерал с трудом отличал реальность от своих снов.
— Тетушка, — проскрипела старушка, опускаясь рядом с ним на возникший из ниоткуда резной стул из белого дерева. — Так ты меня, генерал, еще не называл.
— Все бывает в новинку.
— У богов не бывает ничего нового, генерал.
— А я больше не бог, — легко отмахнулся генерал. — и не генерал. Я теперь, — он продемонстрировал браслет на запястье. — достойный муж деревенской травницы. И вполне доволен этим.
— Надолго ли?
Он повернулся к ней и во взгляде ясных, синих глаз, чем-то напоминающих лазурь высокого неба, промелькнул стальной блеск, из-за которого, когда-то давно, имени Черного Генерала страшились во всем Безымянном Мире.
— Это лишь просто вопрос, — пожала плечами Мэб, старавшаяся не подавать виду, что этот блеск пронял и её, но. — Простой вопрос для простого человека, коим ты теперь стал… или хочешь, чтобы остальные, да и ты сам, так думали… племянник.
Генерал отвернулся. За последние годы слишком часто его навещали те, о чьем существовании он хотел бы забыть.
— Зачем ты пришла?
Старушка посмотрела на него, великого воина Седьмого Неба, разлегшегося на траве,
