Изюм стоял на пустом перекрестке и с наслаждением дымил папиросой. Выдыхая едкие сизые клубы, от которых любой другой бы зашелся в приступе кашля, он умиротворенно наблюдал, как они истаивают в воздухе. А когда инквизитор сделал последнюю глубокую затяжку и затушил окурок, прямо напротив него мягко остановился белоснежный Роллс-Ройс. Автомобиль оказался начищен и отполирован до такой степени, что выглядел даже не ослепительно белым, а целиком хромированным. В него можно было смотреть на себя, будто в зеркало.

— Вот же пижон, — неодобрительно сплюнул на землю Виноградов, и смело открыл дверцу.

— Максим Егорович, и снова рад тебя видеть! — расплылся в фальшивой улыбке пассажир, с полным комфортом расположившийся на заднем сидении.

— Кончай заливаться, Бестужин, — грубо ответил бывший спецназовец, приземляясь в мягкое кожаное кресло, — даже не пытайся в друзья набиться.

— А мне это без надобности, — повелительно ухмыльнулся бизнесмен. — Дружба, знаешь ли, выгоды не приносит. А вот деловое сотрудничество очень даже.

— Ну-ну, — иронично покивал инквизитор, — от твоей продажной шкуры я других умозаключений и не ждал.

— Продажной? — вскинул брови в притворном удивлении обеспеченный наниматель. — Разве не ты пожертвовал своими принципами ради презренных денег? За сколько ты их там согласился попрать? За четыре миллиона?

— Бывают вещи поважнее принципов, — крайне серьезно ответил Изюм. — Но вряд ли такие как ты, смогут это понять.

— Ах, как грубо, Максим Егорович… — показательно огорчился Бестужин. — Твои слова ранят меня в самое сердце!

— Давай ближе к делу, — неприязненно дернул плечом Виноградов. — Если есть что сказать, говори.

— Хорошо, побеседуем предметно, коли настаиваешь, — моментально сбросил с себя благодушную маску наниматель. — Тут мы можем свободно обсудить все интересующие меня вопросы.

— Ты можешь, — с нажимом поправил собеседника Макс, — а вот за себя я не уверен.

— Оставь свою паранойю, — поморщился олигарх. — Я партнеров не кидаю, иначе бы не продержался в большом бизнесе долго. Давай так, сейчас ты мне даешь гарантии по моему конкуренту, и я сразу же переведу на анонимный счет оговоренную сумму.

— И чего же ты от меня ждешь?

— Хоть какой-нибудь конкретики, которая сможет убедить, что ты не собираешься меня опрокинуть на бабки! — выпалил собеседник, на короткий миг оголяя свое жадное нутро.

Виноградов покосился на закрытую матовую перегородку, отделяющую пассажирские сидения от водителя, а потом демонстративно сложил руки на груди.

— Шофер нас не слышит, — по-своему истолковал жест Изюма Бестужин. — Двойное каленое стекло со звукоизолирующим наполнителем. Полная и абсолютная приватность. Считай, что кроме меня и тебя тут никого больше нет.

— И не ссышься ты со мной оставаться один на один? — недобро осклабился инфестат.

— О, не переживай, о своей безопасности я позаботился, — ничуть не испугался бизнесмен.

Закатав рукав пиджака, он продемонстрировал инквизитору хитроумное устройство, похожее на смарт-часы. Только чуть крупнее по размерам.

— Если со мной что-нибудь случиться, то эта крошка моментально отправит соответствующий сигнал. Нас тут же перехватят твои коллеги из ФСБН, наша сделка аннулируется, а любые транзакции на открытый для тебя счет будут заблокированы. Иначе говоря, ты не получишь даже ломаного гроша от моих денег, если вздумаешь хитрить. В остальном же, я рассчитываю на твое благоразумие. Ты ведь не полный идиот, Максим Егорович?

Изюм ощутил, что от его собеседника исходит железобетонная уверенность в собственных словах, а потому оказался вынужден ему поверить. Да уж, Бестужин тот еще лис, и в беспечности его обвинять глупо. Он хорошо умеет читать свое окружение и страхуется от любых возможных проблем. Не то чтобы Макс в самом деле собирался его прикончить и забрать деньги, накачав труп некроэфиром. Просто не смог упустить шанса припугнуть наглого олигарха. Но что-то не особо вышло.

— Хорошо, — согласился некоторое время спустя инквизитор. — Значит, тебе не дает покоя Широков. Он же Дмитрий Аркадьевич. Он же фактический владелец ста тридцати строительных компаний столицы. Хотя официально ему принадлежит меньше четверти от их числа. Остальные с ним никак не связаны, но работают исключительно в его интересах, что несколько странно…

— Я это и без тебя прекрасно знаю, — пренебрежительно бросил Бестужин. — Ты думаешь, меня устроит твое словоблудие?

— Просто показываю тебе, что я покопался в делишках твоего конкурента, — гневно сверкнул глазами Изюм. — Разведка — это половина пути к намеченной цели.

— Ах, снова твои военные штучки, — понимающе улыбнулся собеседник. — Ну тогда излагай дальше, с удовольствием послушаю.

— Короче, если ты удивляешься, почему Широков так успешно отжимает у тебя заказы, лихо срубая ценник, то у меня есть ответ, — продолжил Виноградов. — Он широко использует труд умертвий, нанимая инфестатов со всей страны. Доказательств у меня нет, иначе бы его давно уже прихлопнули «черные кокарды», поэтому придется просто поверить на слово. Я ими разбрасываться не привык.

— Так-так, — заинтересованно подобрался в кресле бизнесмен. — Ты уже не первый, кто высказывает такие подозрения о Дмитрии сиречь Аркадьевиче. Как узнал?

— Зачищал с инквизицией один строительный городок, кишащий поднятыми трупами, — поделился Изюм. — Поинтересовался по своим каналам, кому он принадлежит, и по длинной цепочке вышел на одну из фирм, где опосредованно заправляет Широков.