Шрифт:
Закладка:
Я уставилась на неё, не веря в то, что слышала.
– А ты что? – немного хрипло спросила я.
– Конечно, согласилась, – кивнула головой. – люблю же до сих пор, будто и не было этих двадцати лет. Знаешь дочь, он каждый вечер просит прощения за все годы, – вздохнула женщина. – иди умывайся и спускайся вниз.
Мама покинула мою комнату, а я сижу смотрю в одну точку, шокированная такая от услышанного. Конечно, рада за родителей. Другого и быть не может.
Поднялась с кровати, и зашла в ванную. Скинула с себя пижаму, включила воду и встала под тёплые струи воды.
Намочила мочалку, и выдавила из тюбика вишнёвый гель для душа.
Через десять минут, я стояла и смотрела на своё отражение в зеркале. Темные круги под глазами, искусанные губы. Красота.
Мое сердце будет биться, я буду дышать и жить дальше, но не знаю, буду ли жива. Внешне – разумеется, но внутри – я умираю.
Вышла из ванной, подошла к шкафу и открыла его. Достала оттуда хлопковые трусики, голубую футболку и серые шорты. Быстро надела на себя одежду, и пошла на первый этаж.
Погода сегодня дождливая. Подстать моему настроению. Я так надеюсь, что однажды излечусь от этой невыносимой боли в груди. Я хочу избавиться от этого, и мне уже неважно, что будет делать Максим. Пускай живет своей жизнью, а я буду своей.
Спустилась на первый этаж, и прежде чем войти в кухню, прогремел раскат грома. На секунду я остановилась и прикрыла глаза.
Вдох-выдох.
Вся семья в сборе, увидела я, когда переступила порог кухни.
– Доброе утро, Варя, – улыбнулся папа.
– Доброе, пап.
Я присела за стол, и посмотрела в окно. Дождь шёл стеной, и невозможно было рассмотреть хоть что-то. Папа с мамой о чём-то разговаривают, но я не вникаю в их разговор. Оставаясь абсолютно безучастной.
С завтраком покончено, я поблагодарила маму и поднялась обратно к себе в комнату.
Воспоминания о вечеринке нахлынули на меня. После того, как мы с Тимуром прошли в комнату, я поблагодарила его и отругала. Но я впечатлена тем, что за меня заступились. Первый раз. По-настоящему. Мы с ним какое-то время посидели, пообщались. Потом он вызвался отвезти меня домой, не смотря на то, как его рёбра болели. Я согласилась на его предложение.
Позже, когда он привёз меня к дому, мы с ним попрощались, и он немного смущенно попросил мой номер. И я не отказала.
Я забралась на кровать, достала из прикроватной тумбочки – книгу. Читая книги, мы проживаем не одну сотню жизней. Волнуемся, переживаем, смеёмся и плачем вместе с героями.
Я настолько углубилась в чтение, что не заметила, как пролетел день. Вот, как меня затянула книга.
Поднялась с кровати, и вышла из комнаты. В доме царит тишина. Я тихонько спустилась на первый этаж, и прошла в гостиную. Не смотря на то, что часы показывали всего пять вечера, мне ужасно хотелось спать. Родителей дома не было, зато в гостиной я обнаружила Петра Ильича. Он сидел в кресле с газетой в руках.
– Добрый вечер, а где родители? – спросила я, и уселась в кресло напротив.
– Расписываться уехали твои родители, – посмотрел на меня своими зелёными глазами. – должны скоро приехать уже, но вероятнее всего задержаться, – он улыбнулся. – я не видел Сергея таким счастливым, он буквально светится от счастья.
– А где вы все время пропадали? Я вас две недели не видела уже.
– Домой ездил к своим, невестка родила, – он ещё шире улыбнулся. – внучку.
Я в ответ улыбнулась.
– А, как назвали?
– Машенькой.
– Какая прелесть.
Мы с Петром ещё поболтали немного, а затем он удалился готовить для нас и себя ужин. Хороший человек. Добрый.
В такой тишине, трель дверного звонка оказалось невыносимо громкой. Я подошла к входной двери. Открыла её. И когда увидела человека стоящего на пороге моего дома, я почти шёпотом проговорила:
– Ты?
– Привет, – здоровается парень.
Я смотрю на объект моего раздражения, и злюсь. Стоит такой весь мокрый, волосы взъерошены. Темные пряди спадают на лоб, карие глаза сверкают огоньком, пухлые губы изгибаются в порочной улыбке.
Наверное, не прилично вот так держать гостя на пороге дома, и не впускать его. Но мне плевать.
– Как ты нашёл меня? – хрипло спросила я, и не узнала собственный голос.
– Твой отец назвал адрес, вот я и приехал. Поговорить надо, Ва…
– Не о чем говорить, – перебила его. – и желания у меня, видеть тебя тоже нет.
– Все таки поговорим, – сказано решительно.
– Ладно. Заходи, – отступила в сторону, чтобы брюнет смог зайти.
Он зашёл, разулся и мы прошли в гостиную. Только сейчас я заметила, что брюнет хромал. Что интересно у него с ногой?
В глубине души, я рада ему. И, знакомый трепет охватил меня. Мой трепет рос по мере приближения к нему. Он остановился возле большого окна, и повернулся ко мне лицом, руки его были в карманах джинс, белая футболка промокла, и облепила его фигуру словно вторая кожа.
– Варя, – начал брюнет. – позволь мне кое-что тебе рассказать.
Я кивнула, все так же глядя на него. И честно не понимала чего мне ожидать. Доброе слово или удар в зубы.
– Начну с самой нашей первой встречи, – сделал паузу. – помнишь ее?
Я снова кивнула.
– Там в подъезде, они хотели причинить боль тебе. Нет, не изнасиловать. А так, припугнуть. Я был не против, до одного момента.
– Какого? – вырвалось у меня прежде, чем я могла сообразить.
– Ты посмотрела на меня, и я пропал. Поэтому не позволил. Я боролся с этим, но каждый раз проигрывал сам себе, потому что ты вот здесь, – он ткнул пальцем в свою грудь. – я видел их лица, когда они смотрели на тебя, и не знаю поверишь ли ты мне, но готов был глотки им перегрызть.
Я кивала, и внимательно его слушала.
– А потом эта внезапная встреча у нас дома. Хоть я и не подал виду, но чертовски был рад.А у подъезда когда поцеловал, я хотел бы попросить прощения, но не буду, – ухмыльнулся он. – и на дне рождении мамы, я был сам не свой, когда тебя увидел. За Аню извини, она для меня ничего не значит. Ты и только ты. Я расстался с ней. – выдохнул он. – быть с тобой хочу, Варя. Любить тебя, счастливой делать. Не гони только, слышишь?
– Зачем ты все это мне говоришь? – прочистив горло спрашиваю. – ты же знаешь, что между нами быть не чего не может, – слова были резкими, но их нужно было сказать.
Он покачал головой и сделал три шага по направлению ко мне.
– Неудивительно нахрен, – грубо отозвался парень. – неудивительно.
