швырнула сумку, обклеенную безвкусными пайетками, на стол, прежде чем уставиться на своего незадачливого сына. Она была не похожа на Йоши — она вообще не была похожа на большинство женщин, которых я здесь видел: слишком шумная, бойкая и… я бы сказал, оригинальная.

Йоши скуксился. Айка пригрозила ему кулаком со страшным лицом, да ещё и другим мальчишкам его показала, будто обещая, что вот выйдут они из участка, и она устроит им страшную взбучку.

— Ну хотя бы то, что на вашего сына недавно жаловалась госпожа Поко. Говорила, он опять разгромил её домик для бездомных кошек. В щепки разломал — теперь только отстраивать заново. А ещё недавно один из сыновей Фудзи сломал руку, второй весь в синяках. Сказали, написали бы на вашего Йоши заявление, если бы их дети не отказывались его обвинять. Молчат.

— Каков поганец! — рявкнула Айка. — Йоши, ну ты у меня получишь! Вечно от тебя какие-то проблемы. Ты как жить-то собираешься, бандитом станешь? Так я тебе первая и уши поотрываю, и по башке надаю, если у тебя начнутся эти прикольчики! Ты хоть понимаешь, сколько нервов я на тебя трачу?!

Госпожа Фукава явно не из тех, кто будет до последнего отрицать виновность сына — напротив, она сходу согласилась, что он всё это сделал, и принялась яростно его ругать.

— Но мама… — попытался оправдаться Йоши, но Айка его перебила:

— Не мамкай мне тут! — прорычала она и снова обратилась к полицейскому: — Ну а сейчас моё горе что натворило?

Охаяси вздохнул.

— На сегодняшнем дежурстве мне не повезло наткнуться на драку. Это Кикучи Сабуро — вы ведь помните седьмой дом по шестой улице? Вот он недавно въехал. Похоже, троица накинулась на него из-за каких-то личных причин. Не будь он Кикучи, и не отбился бы — куда трое на одного?

— Седьмой по шестой? — заторможенно повторила госпожа Фукава и глянула на меня. Затем она не удержалась от ругательства. — Твою ж мать. Извините моего сына, господин Кикучи! Может, мы можем как-нибудь решить эту ситуацию?

Должно быть, она решила, что раз уж я Кикучи, то должен как-нибудь злостно отомстить её сыну. Да, репутация у моей новой семьи ужасная. Впрочем, зато хоть какая-то есть!

Неожиданно для самого себя, я произнёс:

— Знаете, я всегда думал, что если подростку некуда деть энергию, стоит занять его каким-нибудь полезным трудом. Например, мой сад: за ним так долго никто не ухаживал, что всё заросло. Вот если бы у меня была пара лишних рук…

Лицо Йоши вытянулось, и он умоляюще глянул на мать, активно мотая головой.

— А знаете, это отличная мысль! — вдруг с энтузиазмом огласилась госпожа Фукава. — Этот идиот и правда ничего полезного не делает: только бегает где-то со своими друзьями, и так с утра до вечера. Он может приходить после школы: пользуйтесь его трудом на здоровье. А если слушаться не будет, говорите мне: отберу у него карманные, сразу станет как шёлковый.

— Мама! — взревел Йоши от отчаяния. — Я не хочу на него работать!

— А я не хочу дерьмо за тобой разгребать! — невероятно громко отозвалась Айко; у меня аж в ушах зазвенело. — Будешь работать на господина Кикучи весь месяц. И только попробуй мне отлынивать!

Парень ошеломлённо плюхнулся обратно на скамью. Да, даже я не ожидал таких сроков. Целый месяц? Хотя, от бесплатной рабочей силы я не откажусь…

Вдруг в моей голове сама собой появилась мысль. Прекрасная, замечательная мыль. У Йоши сейчас мало путей: без пяти минут малолетний преступник, а то и уже, учится вряд ли хорошо. Какое будущее ему светит? А вот если кто-то (пусть и с некоторыми условиями) откроет ему путь в оммёдзи…

Я едва сдержал довольный смешок. Замечательно. И ведь главное, для исполнения плана нудно всего две вещи: желание Фукавы устроить своё будущее и хотя бы одна рабочая мозговая клетка в его же черепушке.

— А вы согласны на это? — спросил Охаяси.

Я пожал плечами.

— Думаю, теперь у меня нет никаких претензий к кому бы то ни было. Мы договорились. Йоши может приступить завтра.

— Тогда… — Охаяси на секунду задумался, но всё же схватил ключ от камеры и приблизился к решётке. — Тогда вы можете идти.

Серьёзно, так просто? А они и правда боятся, что мой отец сотворит какую-нибудь гадость. Будто он серьёзно собирается за меня мстить — семейка у меня настолько хорошая, что они первыми расцелуют того, кто меня прихлопнет.

Я встал, подхватывая окровавленные салфетки — они отправились в мусорное ведро, стоявшее в углу комнаты. Затем я с ожиданием глянул на Охаяси, забравшего мой пакет с краской. Мужчина быстро меня понял: он выудил шуршащий мешочек из-под своего стола и вручил мне. Затем госпожа Фукава сунула мне в руки свою визитку.

— Вы не против, если обалдуй придёт уже завтра?

— Конечно, — кивнул я. — С радостью загружу его работой.

Айка выглядела довольной. Её сын же промямлил что-то за моей спиной. Ну, парень, нечего ныть — мы, может, ещё друг другу неплохо поможем.

С пакетом в руках и лицом, покрытым сухими кровавыми разводами (которые я продолжал чувствовать, сколько бы не тёр их сухой салфеткой), я вышел из отделения полиции, и понял…

…что я понятия не имею, где вообще нахожусь. Пора бы начинать носить с собой бумажную карту этого несчастного села.

Пришлось вспоминать, как мы сюда ехали. Зданий было мало, дороги с основном пустынные. Но именно это отсутствие каких-то деталей заставляло меня теряться. Я едва нашёл обратную дорогу и понял, что задержался достаточно сильно, чтобы Хара заволновалась.

Вот уже второй раз я выхожу с мыслью, что это займёт пару минут, и пропадаю на часы. Просто невероятное везение!

Глава 15

Как и ожидалось, Хару встревожила моя неожиданная задержка и слегка помятый вид, но она только покачала головой, никак это не комментируя. Отложив все важные дела, я принялся за задачу куда меньшего масштаба — впрочем, от этого не менее обязательную. Валик в руках, газетки под ногами — стена сама себя не закрасит. Как говорится, нечего захватывать мир, сидя в помойной яме.

Здесь же так говорят?

Через некоторое время передо мной была чистенькая белая стена безо всяких неопределённых надписей и срамных рисунков. Весь дом сразу стал выглядеть приличнее — теперь это куда больше похоже на человеческое жильё.

Я отмылся, потому что каким-то неведомым образом сам весь перемазался — должно быть, этого было просто не миновать. Затем, выйдя из ванной и размышляя о