К счастью, на всеобщем почти на каждое слово был свой рунический символ, поэтому я уложился в девять знаков.

Убама так и не очнулся, но я продолжал тащить его на себе — выполнив обещание, мы выдвинулись к колонии.

Первые километров семь показались легкой прогулкой. Мы шли по мертвой остекленевшей земле, где живности не было даже в воздухе, как будто убита и отравлена не только почва, но и воздух над нею. Повсюду торчали безжизненные обреченные на века коррозии турели, замершие боевые роботы, останки разбившихся дронов.

Потом мы наткнулись на минный пояс шириной около полукилометра, но и он бездействовал. «Умные» мины отключились. Не рискуя, я все же расчистил нам путь, впритирку к земле выпуская облака разрушающих частиц из «Кромсателя».

Странности начались на подходе к колонии. То, что она не живее защищавших ее турелей и роботов, стало понятно сразу.

Мрачные, поникшие, будто сдувшиеся грибовидные здания рапторианцев торчали из сухой почвы, а между ними виднелся различный рапторианский транспорт — пассажирский и грузовой. Все машины выглядели так, словно вот-вот поедут или взлетят, но это была иллюзия. Мистическим образом весь транспорт, который выглядел целым издалека, оказывался насквозь издырявленным, причем дыры были идеально круглыми, одного размера и располагались симметрично на равном расстоянии друг от друга.

Ближайшим сравнением с тем, что мы увидели — не по форме, по атмосфере, — стал городок на Диком Западе, вернее, его декорации без актеров. Колонию — окружность с радиусом в пять-шесть километров — построили вокруг гигантского провала.

Сверху она напоминала муравейник — возвышающийся вал с жилыми строениями по периметру, пологий склон со служебными структурами, складами и производственными помещениями, и в центре — хорошо видимая с вала гигантская дыра. Кольцевые улицы так и назывались и различались номерами. Проспекты, ведущие от края к центру и разделяющие колонию на сегменты, назывались по-рапториански — стрелками. Кварталы между ними напоминали куски пиццы.

Лекса изучила ближайшего к нам робота, пощупала симметричные дыры в нем и сказала:

— Не думаю, что Убама видел это в свой прошлый визит в колонию. Каким бы рехегуа ни был тугим на эмоции, он не суицидник. А значит что?

— Значит, колония продолжает жить. Вот только населена она сейчас не гражданами Сидуса, а, например, теми, кто тут все продырявил… — Я протер глаза, помотал головой. — Ты видела?

Обернувшись, Лекса посмотрела туда, куда я показывал:

— Что?

— Там только что стояло здание!

— Э… Уверен? Возможно, у тебя глюки от обезвоживания?

— Наверное…

Я поморгал, но строение не вернулось. Наш путь лежал через то место, на котором оно стояло, и когда мы дошли туда, никакого здания там, конечно, не было.

Мы последовали мимо, но я все же обернулся и замер — строение вернулось. Хотел обратить на это внимание Лексы, но у меня из носа хлынула кровь. Недоуменно подставив ладонь, я увидел, как она наполняется коричневой под этим небом жидкостью.

— Что за… — пробормотала Лекса.

Я перевел взгляд на нее — у нее кровь текла не только из носа, но и из глаз.

— Картер, чего-то мне хреново…

Я едва успел подставить руки под ее падающее тело, но так и не ощутил тяжести — Лекса пропала, просто мгновенно растворилась в воздухе. И тут же я почувствовал чужие резкие прикосновения, словно меня полоснули лезвием в десятке мест. Немного восстановившаяся живая броня ощутимо просела.

И пустота вокруг.

Ни души. Лексы и след простыл.

Больше никто не атаковал. Кровь тоже остановилась, а когда я тронул лицо и посмотрел на ладонь, она была чистой. Как будто и не случилось ничего.

Собравшись, я выстрелил перед собой — показалось, что в паре метров от меня что-то промелькнуло. На периферии зрения почудилось движение, и, отменив выстрел, я повторил его уже в том направлении, и снова никого. Я прошелся по круговой улице вдоль жилых зданий, добрался до перекрестка…

— Картер! Ты чего там застрял? — приглушенный крик донесся прямо по Четвертой стрелке, ведущей к центру.

Посмотрев туда, я не поверил глазам — там стояла Лекса и махала мне рукой. Не сводя с нее взгляда, я побежал к ней, держа оружие наготове — на случай, если появятся враги или Лекса нападет: я не был уверен, что она настоящая.

Пробежав метров сто, я буквально на мгновение моргнул, чтобы смахнуть с глаз капли пота, и Лекса исчезла. Добравшись до места, где она стояла, я убедился — пусто.

— Картер, прием! — голос Лексы раздался прямо в голове. — Картер, как слышишь?

Интерфейс зафиксировал входящее соединение от «хомо Беверли Синклер».

— Слышу тебя хорошо.

— Наконец-то! Долго не могла с тобой связаться! Ты стоял рядом и вдруг пропал! Я уже тут все обыскала!

Ничем не выдавая своего недоверия, я спросил:

— Ты где?

— Видишь подъемный кран возле провала? Возле него перевернутый робот-экскаватор, я спряталась в его ковше.

— Ты кого-нибудь встречала, пока шла к нему?

— Пусто здесь, Картер. Иди спокойно, я тебя здесь…

Связь оборвалась. Я, совсем забыв о встроенном в интерфейс комме, попытался связаться с Лексой, но она была недоступна. Знать бы еще, что значит это «недоступна».

Около часа я со всеми предосторожностями и почти без приключений добирался до подъемного крана. Еще дважды шла носом кровь, разок меня снова пытались располосовать, но я так никого и не увидел. Рехегуа Убама, которого я нес, не приходил в себя. Может быть, он все же умер по-настоящему. Безвозвратно.

Лексы не было ни в ковше экскаватора, ни рядом, ни вообще где-либо в той части колонии. Зато я снова ощутил, как кто-то коснулся моего разума и на этот раз ковырялся в нем долго, я бы даже сказал, с наслаждением, с урчащим удовлетворением маньяка, добравшегося до внутренностей своей жертвы. От таких мыслей в обычной ситуации я бы содрогнулся, но к этому моменту настолько сильно хотелось пить, что я не мог двинуть одеревеневшим языком. Тело берегло влагу, и не было энергии, даже чтобы испытывать страх.

Не знаю, послышалось ли, но я явственно услышал, а потом и увидел несколько взрывов на дне котлована. Зрелище, видимо, оказалось очередной галлюцинацией — и грохот, и вспышки резко исчезли.

«Лекса, ответь», — я продолжал терзать коммуникатор, благо это можно было делать мысленно.

«Я здесь, Картер, как слышишь? — ответили мне, когда я уже лишился надежды. — Куда ты пропал? Потеряла тебя из виду».

«Где ты?»

«Там же, где ты меня оставил, в начале улицы, с которой мы вошли в колонию, — Лекса говорила спокойно. — Я потеряла