— Но отыметь меня ты поставил себе за цель. — Хотелось скинуть руку со своих плеч и вместе с тем прижаться к нему ближе. Как такое возможно? Меня словно швыряло с одного полюса на другой через экватор. Незавидное состояние.

— Да нет же, — коротко рассмеялся Адам. — Я никогда не хотел тебя просто трахать. Но в этом отказать себе, когда ты рядом, очень сложно. И цель у меня иная.

Много у него целей. Посадить меня на поводок и сделать послушной. Еще выжечь все нервы. Как пережить время, пока нас не спасут? Для начала сменить тему. Чтобы не стучался мне в душу.

— А где сейчас твой щенок?

— У капитана. Он мой старый друг.

И можно добавить: в курсе всего, что происходит. Теперь мой поступок, когда я пошла сдавать Адама начальнику службы безопасности и капитану, вспоминался со стыдом. Лишь бы он вдруг не спросил, как я своровала алмазы, я начала спрашивать про лайнер, почему он купил его.

— У меня отец был отличным судостроителем. Я люблю корабли с детства.

Хоть о чем-то он мог рассказать, не таясь, — о своем детстве. Я подхватила этот разговор, думая, что он вполне нейтральный. Но нет. Истории из детства сближали, я чувствовала это.

Мы долго болтали, не касаясь тех тем, которые могли нас рассорить. Адам больше не приставал ко мне, но и не выпускал из объятий. Выжидал. Пока у меня разовьется невыносимое чувство голода.

На самом деле я уже начала страдать от него. Останавливало лишь то, что чем дальше от полуночи, тем быстрее нас могут освободить. И будет ужасно унизительно, если нас застукают за тем самым делом.

Ближе к двум часам ночи на телефон Адама позвонили. В это время должны были спускаться все, кто праздновал на горе, и дежурные вернулись к работе, заметили, что канатная дорога стоит.

— Так что случилось? Нас скоро освободят?

— Да. Ремонтная бригада приедет нескоро, поэтому нас спустят прямо отсюда дежурные. А случилось то, что… — Адам усмехнулся. — Кто-то бросил кроссовки в механизм, который находится сразу за выездом кабинок. Он, я так понял, поддерживает трос. Кроссовок застрял, но не сразу, так как попал между колесами, а потом сработала аварийная остановка.

— Вот как…

То есть, получается, я виновата в том, что мы тут новогоднюю ночь провели? Хлопнуть бы себя со всей дури по лбу, но не при Адаме же? В темноте не особо видно было, куда я бросаю. Я даже представить не могла, что кроссовки попадут куда-то не туда! Черт бы меня побрал…

И все бы ничего, но Ростик, немного протрезвевший к трем часам ночи, в чем явно заслуга папы, поймал меня вместе с родителями в холле гостиницы. Они просканировали Адама с головы до ног подозрительным взглядом, а брат схватил меня под локоть и оттащил в сторону.

— Ты не помнишь, я на гору в кроссовках приходил? — в панике спросил он. Уже одет нормально, но одежда явно чужая.

— Нет.

— Значит, точно где-то в городе посеял. Пойдешь со мной искать? Мои друзья совсем никакущие.

Я себе представила, бродить по ночному Кито и искать того, чего нет. Чувство вины грызло меня, несмотря на то что алмазы ворованные. Я до сих пор не знала, как Ростику вставить мозги, как все объяснить.

— Перестань, из-за кроссовок не надо так переживать. Новые купим.

Брат перешел на сердитый шепот:

— Там в подошве пять алмазов были спрятаны!

— Ого… — я прочистила горло. Но волнение напрягало связки. — Зачем?

— Мне нужно, понимаешь, чувствовать, что они рядом, со мной!

— Так целый мешочек еще остался, — еле выдавила из себя ложь. — Забудь про эти пять.

— Целый мешочек. Ну да, — закивал Ростик, поджав губы. — Ладно, невелика потеря, в принципе. Надо больше так не пить до конца круиза. Только ты мне из мешочка дай пять штук.

— Чтобы ты их снова потерял? Еще чего!

— Да не потеряю я! — поднял голос брат и тут же опасливо зыркнул в сторону родителей. — Больше никаких пьянок.

Адам разговаривал с отцом, а мама смотрела то на нас с братом, то на болтающих мужчин.

— Ага, больше никаких пьянок, когда алкоголь на лайнере безлимитный.

— Я серьезно. — Ростик сделал важный вид, а глаза… А глаза еще хмельные. И оттого вид смешной, а не важный.

Зачем ему именно пять штук? Что уже он решил с ними сделать?

Но почему я рогом уперлась? Все равно придется скоро рассказать ему, что алмазов уже нет.

— Ладно. Вернемся на лайнер — дам их тебе.

Теперь возвращаться на лайнер не хотелось дважды. Предстоял неприятный разговор с братом. И Назар. Так и не сказал, какое именно поручение мне придется выполнить. Мол, сообщит, когда придет время.

Каким бы жарким ни был секс, как бы меня к Адаму ни тянуло, я понимала, что лучше мне с ним не быть. Я никогда не забуду все плохое, что вынудило меня бежать из Нидерландов.

— Ну что, может, все вместе посидим, отметим? — предложил папа, когда мы с Ростиком вернулись.

— Нет, нет, я уже спать хочу. — Я выразительно зевнула. — Еще раз всех с Новым годом.

— Тогда завтра, да? — папа пожал руку Адаму.

— Конечно.

Не упустил возможности припереться на семейный ужин! Зачем меня так истязать? Это риторический вопрос. Мне и так тяжело будет пережить нашу новогоднюю ночь в одиночестве, в четырех стенах, а тут еще придется терпеть его присутствие за столом!

— Марточка! — окликнула меня мама возле двери номера и быстро подошла. — Зачем ты в одиннадцать часов спускалась на канатной дороге?

— Вспомнила, что забыла телефон в автобусе. Хорошо, что нашелся.

Она вздохнула и кинула настороженный взгляд мне за спину, где вроде находился номер Адама.

— Этот мужчина мне не нравится. Говорю как есть. Подозрительный. Лучше поменьше с ним общайся. Надеюсь, в кабинке ничего не случилось? К тебе не лез?

Приплетать родителей в наши отношения — плохое дело.

— Мам, ты же знаешь, ко мне попробуй еще полезть. Между ног тресну или палец откушу.

К сожалению, я не могла не переживать за сохранность того, что между