Шрифт:
Закладка:
Курова. Я была-бы… (Её рвёт, она убегает).
Выходит маленькая девочка.
Маленькая девочка: Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит!
Занавес
Тюк!
Лето, письменный стол. Направо дверь. На стене картина. На картине нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган. Ольга Петр о в на колет дрова При каждом ударе с носа Ольги Петровны соскакивает пенснэ. Евдоким Осипович сидит в креслах и курит.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену, которое однако нисколько не раскалывается).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдок<им> Осип<ович>: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бъюет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна(надевая пенснэ): Евдоким Осипович! Я вас прошу, не говорите этого слова «тюк».
Евдоким Осипов<ич>: Хорошо, хорошо.
Ольга Петр<овна> (ударяет колуном по полену).
Евдок<им> Осипов<ич>: Тюк!
Ольга Петровна(надевая пенснэ). Евдоким Осипович! Вы обещали не говорит<ь> этого слова «тюк».
Евдок<им> Осип<ович>: Хорошо, хорошо, Ольга Петровна! Больше не буду.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдок<им> Осипов<ич>: Тюк!
Ольга Петр<овна>(надевая пенснэ): Это безобразие! Взрослый, пожилой человек и не понимает простой человеческой просьбы!
Евдок<нм> Осип<ович>: Ольга Петровна! Вы можите спокойно продолжать вашу работу. Я больше мешать не буду.
Ольга Петровна: Ну, я прошу вас, я очень прошу вас: дайте мне расколоть, хотя бы, это полено!
Евдоким Осипов<ич>: Колите, конечно колите!
Ольга Петровна: (ударяет колуном по полену).
Евдок<им> Осип<ович>: Тюк!
Ольга Петровна роняет колун, открывает рот, но ничего не может сказать. Евдоким Осипович встает с кресел, оглядывает Ольгу Петровну с головы до ног и медленно уходит. Ольга Петровна стоит неподвижно с открытым ртом и смотрит на удаляющегося Евдокима Осиповича.
Занавес медленно опускается
Что теперь продают в магазинах
Коратыгин пришёл к Тикакееву и не застал его дома.
А Тикакеев, в это время, был в магазине и покупал там сахар, мясо и огурцы.
Коратыгин потолкался возле дверей Тикакеева и собрался уже писат<ь> записку, вдруг смотрит, идет сам Тикакеев и несёт в руках клеенчатую кошолку.
Коратыгин увидал Тикакеева и кричит ему:
— А я вас уже целый час жду!
— Неправда, — говорит Тикакеев, — я всего 25 минут как из дома.
— Ну, уж этого я не знаю, — сказал Коратыгин, — а только я тут уже целый час.
— Не врите! — сказал Тикакеев. — Стыдно врать.
— Милостивейший государь! — сказал Коратыгин. — Потрудитесь выбирать выражения.
— Я считаю… — начал было Тикакеев, но его перебил Коратыгин:
— Если вы считаете… — сказал он. Но тут Кора-тыгина перебил Тикакеев и сказал:
— Сам-то ты хорошь!
Эти слова так взбесили Коратыгина, что он зажал пальцем одну ноздрю, а другой сморкнулся в Тикакеева.
Тогда Тикакеев выхватил из кошолки самый большой огурец и ударил им Коратыгина по голове.
Коратыгин схватился руками за голову, упал и умер.
Вот какие большие огурцы продаются теперь в магазинах!
