салатам на кухонном столе, трогал игрушки на новогодней елке. Царила тишина, Ханна знала, что в маленькой спальне похрапывает объевшийся Йоша, а за окном идет снег. Можно было спать спокойно — волк стоял на страже, охранял дом и от людей, и от оборотней, и от злых духов.

Среди ночи Ханна перебралась в кровать, вытянулась под одеялом и снова заснула — с ощущением близкого праздника и грядущего счастья.

Утром она отдернула занавески и ахнула: город был укрыт белым покрывалом октябрьского снега — слишком раннего для Ключевых Вод, и после Покрова-то снег не всегда выпадает. Машин почти не было, улицы казались вымершими, и даже возле КПП не наблюдалось ни волков, ни шелухи от семечек — некого рассматривать, некого обсуждать.

«Иди, — велела висица. — Он там. Он ждет».

Ханна заупрямилась. Долго завтракала, долго выбирала вещи, полировала ботинки без каблука, чтобы не поскользнуться на влажном снегу. Исчерпав все поводы для промедления, она спустилась в кафетерий. Шольта не было. Ёжи и Снежка скучали, сидя за столиком.

— Ой, как хорошо, что вы зашли! — обрадовалась Снежка. — Нас спрашивали, будет ли печенье на смальце. Полковник Новак сказал, что заберет пару коробок в часть. И подполковник Розальский купит коробку к Покрову, чтобы поздравить сотрудников. Если мы расфасуем в бумажные пакеты, то будет идеально. Сделаем? Закажем смалец и пакеты?

— Не знаю, — оглянувшись на дверь, пожала плечами Ханна. — Надо бы. Медовые кексы пекли… а ты справишься?

— Конечно! — чуть обиженно ответила Снежка. — Печь проще простого, расфасовать не проблема.

Ханна вновь оглянулась на дверь — на улице мелькнул чей-то темный силуэт — и быстро проговорила:

— Составь список. Купим что надо.

— К завтрашнему дню напишу, — пообещала Снежка. — Будете кофе? Пирог на завтрак?

— Нет, — помотала головой Ханна, отступая к выходу. — Я прогуляюсь. Соскучилась по снегу.

Она выскочила на улицу. Огляделась, чувствуя на себе чей-то взгляд. Перебежала дорогу, пошла по аллее Алтарного Парка, добавляя свои следы в натоптанные цепочки. Вид часовни и воспоминание о дыхании Шольта заставили ускорить шаг. Ханна смотрела на расходящиеся от часовен дорожки — истоптанные и нетронутые — и понимала, что нужно сделать выбор. Бесповоротный. Навсегда. Это пугало, и она помчалась по снежной целине, взрыхляя белый покров носками ботинок. Взгляд — реальный или придуманный — жег спину, и она попыталась затеряться на людной улице. Зашла в первый попавшийся магазинчик, поняла, что оказалась в лавке, торгующей брачными браслетами для оборотней, и поспешно вернулась на улицу.

Продовольственный магазин. Витрина с сухофруктами, витрина с овощами, низки белых грибов.

Свадебный салон: платья с вышивкой и без вышивки, белые, палевые, кремовые, светло-кофейные.

Кофейня, магазинчик канцтоваров, в котором она покупала карандаши для Йоши.

Аптека.

Ханна остановилась как вкопанная.

«Что?» — спросила висица.

«Противозачаточное».

«Зачем? Ты не хочешь своего ребенка?»

«А если он?..»

Ханна замялась, пытаясь думать просто и ясно, чтобы донести до висицы свои сомнения, и вдруг поняла: а если Шольт не захочет признавать отцовство, ничего страшного. Можно переехать, чтобы не сталкиваться на улице. Можно нанять управляющего в кафетерий и больше никогда не переступать порог.

Открытие позволило расправить плечи, как будто с нее сняли тяжелый груз. Она прошла вперед и свернула в переулок, покидая оживленный проспект. Висица заурчала, приветствуя волка. Ханна остановилась и замерла — Шольт догнал ее, прижался к спине, заставив почувствовать жар даже через преграду из верхней одежды.

— Я тебя нашел, — прошептал он. — Ты убегала. Я шел по следу.

— Убегала, — согласилась Ханна, покоряясь судьбе. — Я боюсь.

— Не бойся, — Шольт прижался еще сильнее. — Если не понравлюсь — разойдемся без обид. Попробуй меня. Я свободен. Мохито присмотрит за Йошей. Я попросил.

— Ты потом…

Шольт не дал ей договорить. Подтолкнул в сторону, прижал к стене и начал целовать. Это не просто опьянило — Ханна словно в бездну провалилась. Любые запреты и доводы проигрывали, таяли под губами Шольта. Язык влажно обследовал подбородок, губы, касался век, суля пиршество изголодавшемуся телу.

Ханна немного отстранилась. Потрогала длинноватый нос, проехалась по скуле, вызывая у Шольта жадный стон. Мир сосредоточился на кончиках пальцев. Шольт дразнил намеком на утреннюю щетину, трещинкой на губе, шелковым изгибом брови.

— Выбери меня. Хотя бы на этот Покров.

Шольт просил, не требовал. Ждал ее ответа. Ханна почувствовала свою власть. И, уже решившись, продолжила игру, увиливая от поцелуев и уводя покорного волка все дальше — не в лес, но в собственную спальню.

Глава 31. Первая ссора

Как они добрались до квартиры, Ханна не помнила. Она захлопнула дверь и растаяла — сначала поцелуи и осторожные прикосновения, а потом уже натиск и сводящее с ума волчье рычание, вызывающее у тела бурный отклик. Кровать жалобно заскрипела, приняла двойной вес, готовясь к суровым испытаниям.

Помнится, с Витольдом они приноровились друг к другу не сразу. Пришлось и брошюры читать, и позы подбирать и менять, чтобы гарантированно достигнуть удовольствия. С Шольтом не было никаких проблем: он не заботился о позах, только придерживал Ханну, чтобы она с кровати не упала или лбом об спинку не ударилась. И все было прекрасно — со стонами и криками восторга и блаженной истомой.

К вечеру они чуточку растратили накопившийся пыл. Шольт отвлекся на телефон, написал пару сообщений в ответ на сообщения Мохито. Проник в кухню, осмотрелся, спросил:

— Кафетерий еще работает? Схожу, что-нибудь куплю на ужин.

— Глупости! — воспротивилась Ханна. — Я приготовлю.

Первый делом она пожарила «волчью яичницу». В холодильнике нашлись два помидора, доспевавших в ящике для овощей — были бурыми, долго краснели — нарезанное кубиками сало и крупная вареная картофелина. Сало зашкворчало на сковороде. Ханна быстро нарезала вареную картофелину, отправила в стопившийся жир и обжарила кружочки до золотистой корочки. Следом пришло время помидоров — ломти накрыли картошку и сало, дали сок и хорошенько протомились под крышкой. Яиц в упаковке было шесть, и Ханна их немедленно разбила на сковородку. Немного соли и перца завершило кулинарное действо — зелени в холодильнике не нашлось, а чеснок Ханна решительно вычеркнула из рациона.

Пока Шольт доедал яичницу — она ухватила себе один ломтик картофеля — в морозилке обнаружилась упаковка куриной печенки и пакет овощной смеси с рисом. Облизывающийся Шольт сунулся помочь, и готовка превратилась в эпизод эротического фильма. В итоге Ханна решила, что