Шрифт:
Закладка:
— Не думай, что мне будет легче, чем тебе. Для так называемых "истинных" корейцев, я второсортный человек, как и ты.
— Не поняла…
— Всё просто! Для них я не настоящий кореец, так как у меня омма — тайка.
Лалиса задумалась, погрустнела, и пошла вместе с моей хальмони в их комнату…
После рождественских праздников в Сеул пришёл Новый год. Снега было мало. Как мне пояснила омма, он выпадает, обычно, в конце января или в феврале. В новогоднюю ночь дома опять были все. Салют выходили смотреть на огромный балкон. Правда, тут он был тусклым отблеском фейерверка в Бангкоке. Зато нам показали лазерное шоу. Луч света писал на чёрном, полном звёзд, сеульском небе, новогодние поздравления и пожелания. Опять был концерт, но на этот раз тут был представлен не только К-поп, но и опера, балет, народные танцы, трот…
Неожиданно, вопреки корейским традициям, второго января к нам приехала моя вторая хальмони — мать аппы. Оказывается, она продала свой дом ещё до нового года, так как решила перебраться к сыну, Сеул. Её звали Ким Сон Юри.
Это была довольно высокая, по корейским стандартам, женщина, сохранившая свою молодость в такой степени, что ни я, ни Лалиса не поверили, когда узнали, что ей уже под семьдесят лет. Пхонпан обрадовалась появлению родственницы — теперь будет тот, с кем можно поболтать, пока аппы и оммы нет дома. К тому же Сон Юри тоже любила смотреть дорамы, как и моя тайская бабушка… А пятого января я узнал, что у моей нуны каникулы в университете, и она будет дома, если ей не позвонят подружки, и не позовут в кафе или на прогулку.
— Нуна, а меня с собой не возьмёшь? — Притворившись наивным "вьюношей", спросил я Хё Бин. Ведь знаю, что не возьмёт, если взрослые ей меня не навяжут. Корейский "народный обычай", согласно которому парни и девушки гуляют отдельными кучками, я помню ещё со старого мира. Тогда, попав в Корею, я сильно изумился такому положению вещей. Но сейчас я просто притворился, что не знаю этого обычая, чтобы показать Лалисе ещё одну сторону корейской действительности.
Мой "финт ушами" удался. Хё Бин наотрез отказалась повести меня в кафешку, куда позвали её сонбэ. А вот Лису она взяла! Манбан, ведь девчонка, как и моя нуна. Правда, несмотря на первоначальный интерес к тайке, кореянки о ней быстро забыли, и Лиса всю встречу сидела молча, слушая болтовню студенток. Зато, немного осмотревшись в кафе, тайка отметила, что за столиками корейцы кучкуются по половому признаку- мальчики отдельно, девочки отдельно. Это её очень удивило, и она вначале пришла с вопросом к моей тайской хальмони, а потом и ко мне.
— Слушай, Джу, а как они вообще собираются знакомиться? — Изумлённая школьница с интересом слушала мой спич о некоторых местных заморочках, типа "вечеров знакомств" и "гостиниц любви".
Моя тайская хальмони тоже сидела на диване, и с интересом всё прослушала, а потом поинтересовалась, правда ли это, у Ким Сон Юри. Та подтвердила, и спросила, почему Пхонпан заинтересовалась этим вопросом.
— Да, просто наш внук. Джу Вон, прочёл лекцию Лалисе о местных обычаях. — Засмеялась тайская бабушка.
— Но откуда он это знает? Его же здесь не было шесть лет, а насколько я помню, в Таиланде вряд ли кто-нибудь ему рассказывал о Корее! — Удивилась Сон Юри. Она поинтересовалась у невестки и сына, когда они были дома. Те ей рассказали, что Джу Вон очень изменился за последние полтора года, после того, как получил солнечный удар. Корейская хальмони не знала, что её внук стал рисовать, петь и танцевать, перестал всем грубить и драться… И ещё, он смог удивить аппу, заявив, хочет стать айдолом.
Сон Юри решила поговорить со мной. Она воспользовалась случаем, когда никого дома не было — Хё Бин повезла Пхонпан и Лалису в тайскую воскресную гимназию, где должна работать моя тайская бабушка, а родители были на работе.
— Джу Вон, расскажи мне, что с тобой произошло, почему ты так изменился? — Сон Юри всегда славилась тем, что предпочитала брать "быка за рога".
Ну, я и рассказал… Приврал, конечно, заявив, что во время падения со скамейки, мне привиделся я сам, только уже взрослый, и сказал, что если Джу Вон не возьмётся за ум, то окончит жизнь в тюрьме. Красочно описал бабуле, как я испугался, и решил, что пора перестать вести себя, как капризный ребёнок. За это Джу Вон из будущего пообещал мне помогать…
Не знаю, поверила ли Сон Юри в мои выдумки, но задумалась она точно. Потом попросила меня показать, как я рисую. Я притащил бумагу, карандаш и посадив бабушку на диван, за час намалевал её изображение.
Бабушка Сон Юри. Рисунок Ким Джу Вона.
Хальмони очень понравился портрет. Она впоследствии заказала дня него небольшую деревянную рамку со стеклом, и повесила мой рисунок на стену. Не знаю, что она сказала моим аппе и омме, но часто ловил на себе задумчивый взгляд родителей, когда они думали, что я не вижу…
Пока мне и Лалисе делать было нечего. До двенадцатого января мы не могли пойти на тестирование по языкам, так как не работал сайт института иностранных языков, на котором мы должны были зарегистрироваться, чтобы пройти тестирование. В отличие от меня. Лалиса должна была сдать экзамен на знание корейского языка, так называемый, ТОПИК ТЕСТ. Она уже знала, что Бэм-Бэм тоже его сдавал. Вообще, все иностранцы. желающие жить и работать в Южной Корее, должны проити этот тест.
Экзамен платный, что очень огорчила ограниченную в финансах Манобан. Лиса даже звонила по этому поводу матери в Бангкок. Читтип ей сказала, что если Лиса хочет стать айдолом, то пусть не жадничает. Школьница успокоилась, и стала ждать двенадцатого января. У меня было представление от школы, поэтому тестирование было бесплатным, но не совсем. Если при сдаче экзамена человек не набирал шестисот баллов, то он вынужден был выплатить полную стоимость тестирования — 25 000 вон.
Мы с Лалисой шлифовали свои навыки пения и танцев, заглядывая в пакет рекомендаций, составлены для нас Кру
