Шрифт:
Закладка:
— Издеваешься? Я тут вообще-то по твоей милости! Нафига нужно было всякую историческую муть дома держать! — негодую я.
— А нафига было шариться по чужим комнатам, — парирует Вишневский-Алексеев. — Я же тебя силой не заставлял эти часы заводить. Кажется, любовь к чужим комнатам — твоя постоянная черта, понравилось в кабинете батюшки Измайлова? Хорошо обставлен, не правда ли? Такая чудесная старинная мебель, забрал бы себе, если бы мог перенести в наше время…
— Негодяй, да ещё и ворюга вдобавок!
— Лучше зови меня негодником, мне так больше нравится, — самодовольно ухмыляется мой новоиспечённый братец. — Теперь мы будем видеться чаще, так что будет вдвойне обидно отправиться в двадцать первый век, оставив тебя здесь, ведь мы познакомимся поближе, можно сказать сроднимся… Ты подумай над моим вчерашним предложением, может, надумаешь чего.
— Придурок! Не буду я тебе помогать!
— Это мы ещё посмотрим, я ведь знаю, что ты до сих пор не оставляешь попыток найти свой артефакт. Поищешь-поищешь, а свадьба будет всё ближе и ближе, вот и задумаешься над тем, не помочь ли любимому братцу.
— Да я лучше выйду замуж за Владимира, чем буду тебе помогать!
— Капля камень точит. Устанешь видеть каждый день мою прелестную физиономию и наслаждаться отсутствием нормального санузла и любимого интернета, и не то что согласишься помочь — вприпрыжку помогать побежишь!
— После завтрака обычно приезжает мой жених — засвидетельствовать своё почтение, так что лучше тебе бы убраться отсюда подобру-поздорову, дорогой братец, — пытаюсь я выпроводить историка-интригана из гостиной Елецких.
— Отчего же я должен уйти? Ну уж нет, дорогая сестрёнка, я хочу поближе познакомиться со своим будущим родственником! — Никита ещё более нагло разваливается в кресле и явно не собирается из него подниматься.
— Кто тут кому родственник? — в гостиную влетает разгневанный Владимир. — Дарья Алексеевна, потрудитесь объяснить мне, что делает здесь этот господин!
Лёгок на помине! И как он так вовремя прийти умудрился? Наверное, у пафосного княжича вставлен где-то радар, срабатывающий на упоминание его мною в разговорах.
— Да, объясни ему, — нагло подмигивает мне Никита.
И мне больше ничего не остаётся, как рассказать Владимиру «чудесную» историю моей встречи с любимым старшим братом, правда, Владимиру я говорю, что брат двоюродный. Иначе было бы слишком сложно объяснить, как Марья Ильинична и Алексей Петрович не признали в Никите сына.
— Это правда? — спрашивает Владимир, подозрительно глядя то на меня, то на моего «братца».
— Чистая правда, — разводит руками Никита. — А вот и Марья Ильинична возвращается, сейчас она вам всё подтвердит.
— Володенька, вы уже познакомились с будущим шурином? — моя названая маменька входит в гостиную с подносом, на котором стоит чайник и несколько чашек. — Мы только сегодня узнали в Никите Дашиного кузена!
— К несчастью мы давно знакомы с Дашиным кузеном, — мрачно отвечает Владимир.
— Ой, какая забавная оговорка! Вы, наверное, хотели сказать «к счастью»? — Марья Ильинична ставит поднос на столик и разливает чай по чашкам.
— Несомненно, Владимир, как и я, счастлив узнать, что скоро мы породнимся, — ехидно улыбается Никита. — Не правда ли, Владимир?
— Без сомнения, — Владимир мрачно усаживает воле меня на диванчик. — Спасибо за чай, Марья Ильинична, так приятно, что вы его сами принесли.
— Не каждый день объявляются потерянные родственники, — Марья Ильинична тоже усаживается на диванчик, по правую руку от Владимира. — Никита, а какие у вас дальнейшие планы? Вернётесь на службу, или в Москве останетесь, а может, в столицу направитесь?
— Моё счастье — находиться подле моей драгоценной сестрице, поэтому я выхожу в отставку, чтобы иметь возможность всегда быть с нею рядом, — Никита, отставив мизинчик, берёт чайную чашку. Даже чашку держит с понтом, барчук недоделанный!
— А у кого вы остановились? — спрашивает моя названая маменька.
— У товарища, Юрия Измайлова, — вздыхает Никита. — У нас с семьёй не было московского дома, а снимать достойное жилище финансы сейчас не позволяют.
Интересно, когда Никита успел втесаться в доверие к беспутному Юрию, чтобы тот пригласил его к себе жить? На какой-то пьяной гулянке с актрисами? Я-то чисто случайно заняла место дочери Елецких, а вот Никита явно продумал своё путешествие в прошлое. И сдаётся мне, что оно у него не первое.
Наверняка заранее оделся соответствующим образом, придумал легенду о том, что он поручик в отпуске и родственник какого-то там Вишневского, разузнал о злачных местах, где можно подружиться с каким-нибудь богатеньким лоботрясом. В общем, хорошо подготовился, историк недоделанный. Даже карнавальный костюм скорее всего, взял из каких-то исторических запасников — поэтому мы и недоумевали, откуда у меня пуговица покойного модника Друбецкого, хотя на его костюме все пуговицы на месте.
— А переезжайте к нам! — радостно предлагает Никите Марья Ильинична.
Если бы мы сидели за нормальным большим столом я бы, наверное, Никите ногу отдавила, чтобы намекнуть, что буду этому не очень рада. Но так как столик был не стол, а одно название, мне оставалось только бросать мрачные взгляды, которые, конечно же, не помогли.
— С превеликим удовольствием, благодарю за вашу доброту, — Никита расплывается в широкой улыбке. — Если бы вы знали, как я счастлив буду находиться подле моей любимой сестрицы!
— Дашенька, наверное, от радости до сих прийти в себя не может, — моя названая маменька треплет меня за щёчку. — Ничего, скоро сможешь по достоинству оценить мою доброту и щедрость.
— Не волнуйтесь, моя сестрица умеет быть благодарной, — издевается надо мной Никита.
Ну Марья Ильинична, удружила, так удружила! Мало того, что мня занесло в эти дремучие времена, так ещё плюс одна проблема на мою голову! Судьба и названая маменька решили, что для полного счастья мне под боком только братца-самозванца не хватало!
Теперь весь комплект в наборе — родители, жених, брат… Что мне со всеми ними делать — ума не приложу!
3. Я к вам пишу…
Молодой Измайлов после моего похищения совсем редко выходит в свет — говорят, сильно рука болит. Не оттого ли, что я качественно его по ней пнула?
А пройдоха Никита сразу же после своего «откровения» Марье Ильиничне благополучно съезжает от своего пострадавшего в неравном бою с благовоспитанной барышней товарища, и поселяется у Елецких.
Прошла уже неделя с тех пор, как Никита заявил о наших родственных связях. И ровно с тех самых пор этот новоявленный «братец» день-деньской пьёт мою кровь — я вижу его за завтраком, обедом и ужином, а ещё он ходит на
