class="p1">Мы смеем утверждать, что без Эдмунда Гуссерля не было бы Карла Ясперса. То, что Гуссерль сделал в поисках «строгой науки», было всего лишь «Началом» нового мироощущения. Карл Ясперс, можно сказать, положил этой «фантазии» Гуссерля, конец, написав «Общую психопатологию». Правда, это оказался еще один «конец» классической немецкой философии. Но, Мишель Фуко, как никто другой, почувствовал приближение Апокалипсиса самой старой Эпистеме! Возможно потому, что Фуко лучшие свои произведения написал, живя в «пограничной ситуации». Но, через него, Фуко, действительно проходило «осевое время».

Т) В. Х. Кандинский – разоблачение феноменологии Гуссерля

Кандинский Виктор Хрисанфович (1849 – 1889)

Родился В X. Кандинский 6 апреля 1849 года в Нерчинском районе Забайкальской области. Гимназию окончил в Москве в 1867 году, медицинский факультет Московского университета – в 1872 году. С 1872 по 1875 года работал в соматической больнице в г. Москве (теперь 2-я Градская). В 1876 г он служил в Военно-морском флоте и принимал участие в русско-турецкой войне. Постоянная психиатрическая практическая деятельность В. Х. Кандинского началась с 1881 года – со времени поступления его на должность ординатора петербургской больницы Николая чудотворца, в которой он и работал старшим ординатором до самой смерти. Покончил жизнь самоубийством в 40 лет.

Виктор Хрисанвович выделил и описал, так называемые псевдогаллюцинации. Этот – синдром частной психопатологии, традиционно считается ведущим признаком самой тяжелой формы острой параноидной шизофрении. В отличие от «истинных» галлюцинаций, которые встречаются при многих психических расстройствах. От интоксикационных психозов, в первую очередь, от алкогольного психоза, органических заболеваний головного мозга, до шизофрении. Разница в псевдогаллюцинациях и «истинных» галлюцинациях, как синдромах, весьма существенная. При истинных галлюцинациях сохраняется самое главное для «Я» – граница между объективным и субъективным мирами. При псевдогаллюцинациях сразу исчезает именно граница. «Я» не знает, где его мысли, где «чужие» мысли, где он сам? И, быстро воспринимает все феномены внутренней жизни (субъективной реальности), как «сделанные», «чуждые», «насильственные». Вплоть до сознания собственного «Я».

Частные психопатологи, практические психиатры, говоря о том, что сделал В.Х.Кандинский для психопатологии и психиатрии, отмечают, отнюдь, не главное. И, даже, не оригинальное в его взглядах на психозы. Например, что психическое расстройство В. Х. Кандинский понимал как единую структуру. Что, изолированные симптомы и симптомокомплексы, он считал «плодом научной абстракции». Или то, что Кандинский полагал, что возможности головного мозга реагировать на патологию ограниченные. Как раз в последнем, В. Х. Кандинский был, отнюдь, не прав! Нужно отметить, что, содержательно, до сих пор во взгляде на ограниченность патологических реакций, как феноменов, головного мозга, никто В.Х.Кандинского не опроверг. Вот этот его взгляд на психопатологию, о котором он пишет: «При полиморфности психического расстройства (которую я, впрочем, не намерен преувеличивать) … Практика всегда может представить нам случаи… сумасшествия, где болезнь и ее течение, т. е. комбинация и последовательность отдельных симптомов, не таковы, как в изученных до сего времени клинических формах умопомешательств. Тем не менее, и новая, нигде не описанная форма душевного страдания может представить собою не что иное, как лишь новую комбинацию или новый порядок последовательности элементарных психопатологических состояний, возможное число которых весьма ограничено, и надо полагать, что они все известны уже теперь (тем более, что в отдельности они в нашем опыте почти никогда не даются, а суть плод научной абстракции)». Это – весьма существенная и даже роковая ошибка В. Х. Кандинского, и, многих, от него независимых, психопатологов! Роковая не только для него…. Спекуляции гуманистических психологов вокруг соматогений, комы, клинической смерти, Life after death, Life after life, «альтернативных» сознаний, так или иначе базируются на «пустоте» неординарных «патологических» реакций головного мозга! Первыми, кто частично заполнил эту «пустоту», были советские врачи – психиатр и невропатолог, изучавшие очаговые поражения головного мозга в психоневрологической лаборатории института им. Николая Ниловича Бурденко. Имя этим первопроходцам, выдающимся психоневрологам и ученым, Тамара Амплиевна Доброхотова и Надежда Николаевна Брагина. Они ввели в научный, не только психиатрический, обиход, понятие «функциональная асимметрия». Тем самым, «сняли» ограниченность патологических реакций головного мозга и расширили поле для опытного исследования всех, так называемых, трансцендентных форм сознания (общей психопатологии). Функциональная асимметрия сознания – качественно новый параметр в «Общей психопатологии». «Психопатология обыденной жизни», Фрейда и «Половая психопатия», Крафта-Эббинга получили не спекулятивно-экзистенциальное толкование, тем более, не толкование с точки зрения сознания толпы, в том числе, пенитенциарной, а, подкрепленное клиническим опытом наблюдения за пациентами с очаговыми поражениями головного мозга, до и после лечения. Феноменология Эдмунда Гуссерля, уже в аспекте псевдогаллюцинаций выглядит наивной! Что от нее остается, когда исчезает граница субъективной и объективной реальности для «Я»? И, к5акими «бедными по содержанию» оказываются феномены времени%: «прошлого», «настоящего», «будущего», когда оказывается, что каждый субъект живет в своем, индивидуальном, пространстве и времени. И «параметры» этой индивидуальности никогда не совпадают с объективными параметрами времени и пространства. Но, при этом, в отличие от взглядов Джорджа Беркли и Давида Юма, субъективная реальность никогда не «претендует» занять место объективной реальности! Даже в «трасцендентном» воображении Хорхе Луиса Борхеса и в мире кварков.

Монография Виктора Хрисанфовича Кандинского «О псевдогаллюцинациях» не переиздавалась с 1952 года. Это и понятно. В психиатрической практике врача-клинициста, синдром псевдогаллюцинаций не играет существенной роли. Да, он указывает, с огромной долей вероятности, на генезис психотического приступа. Но, мало, что говорит, в отношении необходимого лечения, и, что самое главное, в отношении прогноза болезни.

Псевдогаллюцинации В. Х.Канадинского – это классика. Но, какие новаторства оглядываются на классику?

Основные произведения В. Х. Кандинского:

1. «Психологические этюды» (1881)

2. «Современный монизм» (1882)

3. «О псевдогаллюцинациях» (Москва, 1890 г. Посмертное издание общества психиатров в Петербурге, присудившего автору за эту работу премию Филиппова; в 1885 году монография была переведена на немецкий язык.

4. «К вопросу о невменяемости» (Москва, 1890) – посмертное издание судебно-медицинских экспертиз.

5. В. Х. Кандинский перевел на русский язык монографии:

1) Вильгльм Вунд. «Основы физиологической психологии»

2) Гаэтан Анри Альфред Эдуар Леон Мари Гасьян де Клерамбо.«Психический автоматизм».

В 1927 году «Конгресс франкоязычных психиатров» включил в повестку вопрос о психическом автоматизме. Но, докладчиком не был на этот раз, как этого можно было ожидать, Гаэтан Анри де Клерамбо. Это – начало «травли» гения посредственностью!

…K. Jaspers сохранил в комплексе паранойяльных симптомов, ощущение сделанности мыслей и кражи мыслей. Клерамбо превосходно дополняет синдром, описанный Ясперсом, различая «малый автоматизм», «элементарное молекулярное расстройство мышления», которое может оставаться таковым или составляет инициальную стадию большого или «тройного автоматизма» – идеовербального, сенсорно-чувственного и психомоторного. Но, все же, наибольший интерес его исследований состоит в другом. В предлагаемой Клерамбо теории генеза психозов. G. de Clerambault описал не менее двадцати разнообразных симптомов, все из которых имеют общее качество принудительности (сделанности), они как бы навязаны больному «Я» извне. Для Клерамбо, «психический автоматизм» – это первичный феномен, вначале – без психологического содержания. Как только появляются «переживания», так сразу за ними развивается бред «толкования». В сущности, бред – это обязательная реакция рассуждающего и часто неповрежденного интеллекта на феномены, которые словно выходят на поверхность из «подсознания». И, если синдром выражается преимущественно одинаковым образом, поскольку «автоматическая организация есть естественный результат самой церебральной конституции», и, как следствие, у всех больных обнаруживается в более или менее полном виде тот же самый синдром, то психоз, развивающийся на почве проявления автоматизма, наоборот, будет зависеть от личности больного, от его возраста, от его предыдущей истории, от материала, заимствованного из культуры его времени (бесы, животные, гипнотизм, а в 20—30-х годах – радио, в конце ХХ-го века – КГБ, ЦРУ. В наши дни – «Центры психических манипуляций людьми». Таким образом, налицо разделение между сознательно бредящим «Я» и этой автоматической подсознательной мыслью, которое, на поверхности, вроде бы не имеет ничего общего с блейлеровским расщеплением (schizis). Даже сейчас, не говоря уже о психиатрах, психологи не освоили понятия (механизмов) триггера. А, ведь, нейромозговые субстраты психологического триггера изучены и описаны Александром Алексеевичем Ухтомским. Правда, под названием «бидоминантность».