Инга

Я вдохновенно ваяю отчет, когда слышится звук открывающейся двери.

Вскользь подмечаю, что это Вера приходит на свое рабочее место. Спустя полтора часа. Где ходила?

Уже собираюсь вернуться к любимым циферкам, как вдруг вижу, что она заходит не одна. С ней охранник с первого этажа. Он молча наблюдает за тем, как Вера выключает компьютер и собирает нехитрые пожитки — кружку, ручку, сумку.

— Вер, что-то случилось? — спрашивает у нее Светлана.

А она не отвечает, только краснеет от вопроса. Ярко так — будто ее только что застукали с любовником. Хотя нет, в тот момент, когда я ее застукала с Виктором, она не краснела.

Мы всем коллективом наблюдаем, как охранник уводит Веру. Чуть ли не под руку выводит!

Потом смотрим друг на друга с офигевшими лицами.

— Это что сейчас такое было? — охает Светлана.

— Может, Орест Всеволодович в курсе? — предполагает одна из коллег.

Следующие десять минут мы выбираем жертву — кто пойдет к шефу выяснять, что случилось. Жребий, слава богу, меня минует. К Оресту Всеволодовичу отправляется Светлана.

Она возвращается с еще более обалдевшим лицом, чем уходила, объявляет всем:

— Вера созналась в краже, и ее быстренько турнули по собственному.

После этого она садится на свое рабочее место и замолкает, что для нее совсем нехарактерно.

— Вера — воровка? — недоумевают все.

Я, если честно, тоже недоумеваю.

Вобла, разумеется, еще та стервь, но вроде бы в плане финансов честная.

Вера вообще у нас была местным банкиром — ей доверяли деньги на различные мероприятия, организацию торжеств. Она также занималась сбором финансов на подарки и прочее. Насколько мне известно, обходилось без происшествий, все до копеечки тратилось на дело. Или нет?

В полной прострации встаю и направляюсь в туалет. Очень хочется умыть горящие щеки холодной водой. Не пойму почему, но они у меня горят так сильно, что хоть вызывай пожарных.

Откуда-то возникает ощущение, что кто-то прямо сейчас страшно меня материт. Хотя кому я нафиг нужна?

Захожу в женский туалет, подхожу к раковине и смотрю на свое отражение — так и есть, лицо красное.

Только собираюсь включить воду, как открывается дверь, и в туалет входит…

Виктор!

— Ничего, что это женский? — громко возмущаюсь.

А бывший муж будто даже не замечает моего возгласа.

Сверлит меня взглядом и, уперев руки в боки, выдает:

— Что, добилась своего? Рада теперь?

— Чего своего? — не понимаю.

В этот момент его физиономию так сильно перекашивает, что он становится непохож на себя:

— Подговорила своего любовничка, чтобы мою Верку турнули, да? Отвечай!

После таких обвинений впадаю в полнейший шок, хлопаю ресницами, совершенно не понимаю, о чем он.

— Я ничего такого не делала, — качаю головой.

— Хватит врать! — Он возвышается надо мной, сверкает глазами. — Это ты, я сразу понял, как Верка мне позвонила. Решила навесить пропажу своего телефона на нее, да? Все неймется тебе? Еще своего питбуля на нее натравила. У тебя совесть есть?

Смотрю в его безумное лицо и с запозданием понимаю — здравый смысл в голове Виктора больше не живет. Не то чтобы его раньше там было много, но…

— Витя, ты сейчас несешь откровенную ерунду, — стараюсь его утихомирить.

— Еще скажи, не жаловалась своему Геворгу на Веру? Я в это ни за что не поверю!

В моей груди растет протест вселенских масштабов.

— Я ни на что ему не жаловалась, мне что, больше заняться нечем? И при чем тут вообще мой телефон?

Виктор приосанивается, смотрит на меня свысока, что неудивительно при его росте.

— Хоть сейчас признай, — выдает он, задрав нос, — ты это сделала из банальной ревности! Просто никак не можешь пережить, что я от тебя ушел к Вере, вот и гнобишь ее. А ведь можно было решить все по-другому.

— Что по-другому? — с опаской спрашиваю.

— Ты могла не ставить мне ультиматумов, чтобы я выбирал между тобой и Верой. Я бы, может, тогда от тебя не ушел вообще. Ты должна была меня понять и простить, как мудрая женщина. Но ты же не мудрая, ты — ревнивая истеричка! Вместо того чтобы подойти ко мне и попросить, чтобы я вернулся, ты решила травить Веру.

— Вить, окстись! — почти кричу, не выдержав. — Нафиг ты мне не сдался! И Вера твоя тоже.

— Ага, ага, так я тебе и поверил. Все факты налицо!

— Какие такие факты? — развожу руками.

А Виктор будто меня не слышит, гнет свое с пеной у рта:

— Ты очень подло поступила с Верой! Ты понимаешь, что ей теперь будет не на что жить? Она снимает квартиру, у нее кредит, продукты она на что будет покупать?

Прямо даже не знаю, почему мне вдруг нужно думать о том, на что будет жить новая любовница моего почти бывшего мужа.

— Ну… — тяну с ехидцей. — Зато у Веры есть ты, и у тебя неплохая зарплата. Вить, поддержи свою девушку, заплати за ее квартиру, тем более что вы живете вместе. Купи продуктов, погаси ее кредит.

По мере того, как это говорю, лицо Виктора делается злее и злее.

Он резко подается вперед, даже, кажется, руку хочет поднять. Но в последний момент делает шаг назад. Шумно вздыхает и окатывает меня таким пренебрежительным взглядом, будто я не человек вовсе, а мерзкая болотная слизь.