Иван Кольцо приподнялся с места, вглядываясь вперед, куда могучие воды Амура неторопливо катили двенадцать казачьих расшив. Третий день казаки ждали появления моря, обещанного местными жителями и нарисованного на карте магаданцев. Нет, река очередной раз поворачивала, равнодушно продолжая свой путь между крутых берегов, заросших дальневосточной тайгой. Огромные кедры и даурские лиственницы возвышались на склонах сопок, словно мачты на палубах парусных кораблей. Изредка караван проплывал мимо полей, засеянных гаоляном, мимо даурских селений, откуда на невиданные лодки смотрели дети и женщины. Мужики дауров и айнов поразительно походили на русских: бородатые, часто с трубками, спокойные, молчаливые.

– Чайка! – крикнул младший сын Степана Малыги со второй расшивы. – Смотрите, морская чайка!

Вдоль берега реки, низко прижимаясь к водной глади, стремительно пронеслась острокрылая птица, поднимаясь вверх против течения реки. За ней показались еще две чайки, пролетевшие над лодками казаков. Огромные птицы совсем не походили на небольших чаек с озера Байкал, на берегу которого зимовал караван Ивана Кольцо в прошлом году. Эти чайки наверняка океанские, с Тихого океана, как называли огромное море на Востоке магаданцы. Казаки опустили весла и умиленно перекрестились, любуясь огромными птицами. Люди в команде Ивана собрались бывалые, тертые, все поняли без лишних слов, что скоро будет океан, скоро закончится трехлетняя бесконечно долгая дорога на Дальний Восток, к далеким берегам Тихого океана, на крайние владения Московской Руси.

Атаман казаков опустился на свое место на первой лодке, немного приподнятое над остальными гребцами, привычно потеребил кольцо в правом ухе и ухмыльнулся. Да, рискнул пять лет назад Иван, ушел от сытной жизни в Томске, поставил все на малопонятных русов, на поиски незнаемого, на дальнюю дорогу и, как всегда, выиграл. Теперь все на Руси Великой будут знать, что Иван Кольцо не просто один из соратников великого Ермака Тимофеевича, завоевавшего Сибирь, а именно Кольцо открыл дорогу на Тихий океан. Прошел через горы и тайгу, холод и вражеские набеги, наветы завистников и блага спокойной жизни, отверг все, но добрался до края земли русской. Здесь, на восточном краю Сибири, на побережье океана, называемого магаданцами Тихим, будет основана русская крепость. Знак того, что православные люди трудом своим и духом сильным прославят Русь Великую на весь крещеный и некрещеный мир.

Откинувшись на мягкую шерсть старого тулупа, Иван скрипнул зубами от боли в спине: ранения и простуды давали о себе знать. Спина болела все чаще, порой скручивало так, что до нужника на карачках приходилось добираться. Но атаман держался, не давая себе послаблений, пока не исполнит свой долг, не доведет русских казаков до океанского берега. Там обязательно станет легче, убаюкивал боль атаман, как ребенка, конечно же, обязательно станет легче. Выстроят казаки часовенку, срубят теплые избы, на печи старые кости отогреют, лекарь магаданский обещал мази сделать, как остановится караван на летнюю пору. Говорит, мертвого на ноги поднимут те мази, на змеином яде их собирается настаивать. Не обманет, чай, магаданцы слово держат. Все, что говорили, сбылось, знать, и дальше не обманут.

Боль начала успокаиваться, мысли атамана вернулись к событиям пятилетней давности, когда он очередной раз поссорился с Ермаком, собрал свою ватагу и попросил отпустить казаков своего атамана в Петербург, в Новороссию, взглянуть на старых знакомых – магаданцев. Потому как надоело скучное сидение в Томске, сбор ясака, замирение местных князьков. Ермак за полтора десятилетия стал настоящим правителем, важным, дородным, спокойным. Отстроил Тобольск, замирил соседние племена и безропотно передал власть князю Кошкину-Лопате, присланному из Москвы на Тобольское воеводство. Не просто передал, а увел недовольных московской властью казаков дальше на восток, от греха подальше, чтобы с новой властью, присланной царем Иоанном, не ссориться.

Правильно поступил тогда Ермак Тимофеевич, иначе сложили бы свои буйные головы многие казаки на плахе. Добрались до мест, не подвластных тобольскому воеводе, казаки, выстроили острог, вокруг него городок образовался, Томск. Года три наводил порядок Ермак в Томске, замирил всех инородцев, до китайских земель добрались его ватаги на юге. Отписал о том Ермак в Москву, новому царю Ивану Ивановичу, казаки снова начали в путь-дорогу собираться. Ждали, что царь опять воеводу в Томск пришлет, на все готовое московские власти любят приходить да ясак проверять, ладно ли собирали, нет ли воровства или татьбы? Два года ждали, не спешил царь, думал, видать много. И придумал, чем Русь удивить, прислал грамоту, в которой возводил Ермака в боярское сословие и определял на томское воеводство. Удивил так удивил, никогда прежде казаки вольные не становились боярами русскими.

Хотел Ермак Тимофеевич порвать ту грамоту: невместно, мол, вольному казаку боярскую шапку надевать. Да нашлись умные люди, уговорили, сам атаман одумался, принял царскую милость да поклонился Москве мехами богатыми и землями новыми. Осел Ермак Тимофеевич в Томске, службу царскую справлял честно и справедливо. С ним и старые казаки стали садиться на землю, брать под себя городки и новые остроги ставить. Заслышали на Дону, Волге, Яике, что Ермак Тимофеевич властью воеводой назначен, потянулись казачьи ватаги на восток. За ними беглые холопы и вольные крестьяне двинулись, разбойных людишек быстро повывели. Против магаданских ружей ничего татары сибирские поделать не могли, первые казаки, что с Ермаком на Кучума ходили, считай, все живыми до Томска добрались. Мало кого смогли татары побить: против ружей их луки негодны вовсе, разве что со спины выстрелить. Так бай даны магаданские, что в городке Ебурге казаки покупали, от любой стрелы защиту давали, сотни душ православных спасли те байданы.

Осел Ермак Тимофеевич в Томске крепко, привез из строгановских земель десяток пушек скорострельных, магаданских. Пару раз всего и напали местные князьки на Томский острог, шибко напугались казачьего оружия. Быстро навел Ермак порядок в своих владениях, стала жизнь спокойной и сытной. Тут Иван Кольцо и заскучал: не для того он всю жизнь воевал и кровь лил направо и налево, чтобы ясак собирать да в Москву отправлять. Жизнь к вечеру подходит, а цели большой и светлой нет. Сибирь покорил с Ермаком, но то заслуга Ермака, если правде в глаза глянуть. Он и останется в памяти народной, сам себе признавался Иван. Потому и решил побывать, пока силы есть, в магаданских странах, посмотреть, как устроились там православные магаданцы.

Отпустил его сход, отправив на западные магаданские земли, вместе с атаманом поехали десять его верных товарищей. Молодые и старые, природные казаки с Дона и охотники, вступившие в казаки уже взрослыми. Взяли казаки меха в подарки, получили подорожную от воеводы да отправились на запад. Выехали налегке, ранней зимой, потому добирались быстро, до половодья успели Камень Уральский пересечь. Был бы Кольцо моложе, ни за что не добрался бы до границы Руси живым: отвык казак от власти царской, всякую обиду от бояр и боярских детей норовил силой решить. Но годы пообтесали вольного молодца, скрипел зубами атаман да быстрее на запад спешил. Даже в Москву не стали заезжать казаки, от Чердыни на север отправились, в новый порт Архангельск, что Русь с помощью магаданцев выстроила на Белом море.