или обещаний иммунитета против судебного преследования и что это признание было сделано с полным осознанием моих прав и пониманием, что любое сделанное мной заявление может быть использовано против меня».

Верховный суд проигнорировал листок с признанием Миранды, так как судьи сомневались, что он сумел прочесть и понять все, что было в тексте. Зато Суд обратил особое внимание на тот факт, что устно о своих правах Миранда не был оповещен. Полицейские не сказали ему, что он имеет право на бесплатного адвоката и право молчать, пока такой адвокат не пришел. И без таких предупреждений, посчитал Верховный суд, возникает презумпция, что признание Миранды было сделано под давлением, даже если к нему не применялись «жесткие» методы допроса. Потому что сама атмосфера полицейского участка (изоляция, чувство незащищенности, невозможность покинуть помещение, невозможность поговорить с кем-либо из родных и близких) не позволяет говорить о добровольности такого признания. Верховный суд подчеркнул, что самого факта нахождения под стражей достаточно для того, чтобы испугаться и оговорить себя в угоду полицейским.

Учитывая все это, Верховный суд «спустил» дело в нижестоящую инстанцию для нового суда, на котором признание Миранды вообще не должно было фигурировать. Миранде, однако, это не помогло: даже без его признания он был признан виновным и получил тот же срок – от 20 до 30 лет тюремного заключения. Отсидел он, правда, гораздо меньше – в 1975 году был помилован и вышел на свободу. Свободой Эрнесто воспользовался не лучшим образом – живя в бедных, «плохих» районах Феникса, он не вылезал из баров, чьи посетители были сделаны из того же теста, что и сам Миранда. 21 января 1976 года он был убит в драке с поножовщиной. Одного из участников драки арестовали как подозреваемого убийцу Эрнесто. В полиции ему зачитали его права (названные в честь убитого за час до этого Эрнесто «предупреждениями Миранды»), и подозреваемый ими воспользовался в полной мере – он не ответил ни на один вопрос. Уголовное дело против него так и не было возбуждено.

Решение по делу Миранды было принято пятью голосами против четырех в пользу Миранды, и хотя, как уже было сказано, это ему совсем не помогло (второй суд закончился для него с тем же результатом, что и первый), оно стало новым руководством к действию для всех полицейских. Начиная с решения по делу Миранды, прежде чем начать допрос задержанного или арестованного, полицейский должен зачитать ему все предупреждения, перечисленные в «правиле Миранды», иначе ни одно из его показаний не будет рассмотрено судом в качестве доказательства. Если после ознакомления со своими правами задержанный или арестованный потребовал присутствия адвоката, допрос должен быть немедленно прекращен, а еще лучше, чтобы он вообще не начинался. Полицейские также должны убедиться, что задержанный или арестованный понял все свои права. Термины «задержанный» и «арестованный» имеют ключевое значение, так как «правило Миранды» начинает действовать с того момента, когда передвижения или действия задержанного или арестованного человека ограничены представителями правоохранительного органа. Если к человеку на улице подходит, скажем, агент Федерального бюро расследований, представляется и говорит, что хотел бы задать пару вопросов, то никакого задержания или ареста не происходит, «правило Миранды» не включается, и человек будет отвечать на эти вопросы на свой страх и риск. А если человек не уверен, задержан он или нет, по почему бы просто не спросить: «Я могу идти?» И если ответ будет «да», то отвечать на вопросы, вместо того чтобы уйти, будет крайне неразумно.

Жизненные ситуации, выходящие за обычные рамки, нередко требуют от полицейских быстрых решений, и действия, предпринятые на основании таких решений, могут нарушать «правило Миранды», да и многие другие правила, закрепляющие конституционные права задержанного. Суды признавали исключения из «правила Миранды», если того требовали соображения общественной безопасности, например когда для зачитывания предупреждений просто не было времени.

Хорошим примером исключения из «правила Миранды» служит дело «Штат Нью-Йорк против Куорлза» / New York v. Quarles, 467 U.S. 649 (1984). Факты этого дела таковы. К двум полицейским на улице подошла женщина и заявила, что только что была изнасилована. Она подробно описала преступника, сказала, что он сейчас зашел в магазин, и предупредила, что насильник вооружен. Полицейские вошли в магазин и тут же увидели соответствовавшего описанию мужчину. Тот, завидев полицейских, бросился бежать, но был быстро пойман. При погоне полицейские заметили у него на поясе пустую кобуру. Надев на задержанного наручники, один из полицейских спросил его, где пистолет. Задержанный кивнул в каком-то направлении и сказал: «Там». Полицейские сделали несколько шагов в указанном направлении и на самом деле нашли пистолет, после чего зачитали задержанному «предупреждения Миранды». Тем не менее он начал отвечать на вопросы полицейских.

На суде кивок в направлении спрятанного пистолета и слово «Там» были квалифицированы судьей как «плоды отравленного дерева» и не допущены в качестве доказательств, как и найденный пистолет. Апелляционный суд заключил, что «правило Миранды» вступило в силу в тот момент, когда полицейские настигли подозреваемого и надели на него наручники. Именно тогда следовало зачитать ему все предупреждения, касающиеся его конституционных прав. А раз этого сделано не было, то кивок как указание направления, слово «Там» как обозначение места нахождения пистолета и сам пистолет являются «отравленными» доказательствами, негодными для дальнейшего «потребления».

Когда дело дошло до Верховного суда США, перед ним был поставлен вопрос: «Оправданным ли было решение полицейского начать допрос (пусть даже одним вопросом «Где пистолет?»), учитывая все обстоятельства?» Верховный суд посчитал, что такое решение было полностью оправданным ввиду того, что на поясе у задержанного была пустая кобура и разумно было предположить, что пистолет должен находиться где-то поблизости, а значит, существовала явная угроза общественной безопасности. Эта угроза необязательно должна была исходить от задержанного, на которого уже были надеты наручники. Любой человек, даже ребенок, мог случайно найти пистолет и по неосторожности ранить или убить кого-нибудь. Суд подчеркнул, что вопрос, заданный полицейскими, относился к их собственной и общественной безопасности и не являлся попыткой добиться показаний по преступлению, в совершении которого задержанный подозревался.

Физическое воздействие, угрозы длительного тюремного заключения или даже смертной казни не единственные запрещенные средства допроса, особенно после дела Миранды. Хитрость, пожалуй, является не менее, если не более эффективным способом заставить человека сознаться в совершенном преступлении. Как уже было сказано, «правило Миранды» вступает в действие в тот момент, когда подозреваемый, да и, в принципе, лицо в любом статусе, находится под стражей или в аналогичной ситуации, когда дальнейшие его свободные передвижения или действия невозможны, поскольку они тут