По дороге, между двумя интеллигентами произошел спор, и в разгаре дискуссии, Фунт, ударил Шарика несколько раз по голове пудовым кулаком. После чего, привез его на пустынный берег реки, вытащил потерявшего сознания от таких впечатлений оппонента наружу, усадил на землю и как он сам видел в кино, примерно раз двадцать прищемил его голову и шею автомобильной дверью, от чего на двери образовалась приличная вмятина. После таких аргументов в дискуссии, водитель оперативной машины престал подавать признаки жизни.

Именно такую картину я и застал. «Десятка» с погнутой дверью, придурок Шарик, лежащий на земле и придурок Фунт, сидящий своей задницей на капоте автомобиля. И я, придурок, стоящий с открытым ртом и смотрящий на все это.

Думай о человеке самое плохое, и ты окажешься прав на счет него. Ну, во всяком случае не разочаруешься.

Эта подстава для меня специально! Конечно же! Если я кинусь помогать своему другу детства, я их, буржуинский! Меня просто замажут кровью, и я буду как последний дурачок плясать под чужую дудку.

Труп Шарика всегда может «всплыть» в самый неподходящий для меня момент. Но кто это ОНИ? Фунт – это плюнуть и растереть, а не серьезный пацан. Авторитетом у авторитетных людей он не пользовался. А может для меня и такой сойдет? А если я сдам Фунта? Оставлю в стороне моральную сторону происходящего. Формально, я поступлю, конечно, правильно. Да и не формально тоже. Во всех сторонах одни плюсы.

Так, стоп! Я начал параноить и утопать в хаосе своих мыслей.

Взгляд Фунта был каким-то детским. Словно ребенок, смотрящий на папу и взглядом спрашивающий: «что делать то?». Сейчас он как никогда напоминал маленького Фунтика. Толстого и розовощекого.

Вот только стоял этот толстячек над трупом человека, которого он только что убил. Убил целенаправленно, жестоко. И просил меня помочь ему избавится от трупа. Бред какой-то…

Отнял у толстяка пачку сигарет, закурил, и стал нервно ходить по берегу. Три шага вперед, резкий разворот на пятках и три шага назад.

– Ты батарею откуда взял? Тут нашел? – поинтересовался я.

Тот смущенно вытирал руки об карманы джинсов.

– Не. В магазине купил.

– В смысле? Съездил и купил? Вот прям сейчас? – я остановился и внимательно посмотрел на него.

– Ну да.

– Его оставил тут, а сам на этой машине в магазин уехал?

– А что он сбежит что ли? – и Фунт хмыкнул как идиот.

Глядя на мои вытаращенные глаза и рот, который открывался и закрывался без звука, как у рыбы, тот решил меня успокоить и пояснил:

– Я ж по-быстрому… Магазин на кольце знаешь? Во, там и взял. И сразу назад. По дороге торопился. Но вроде все чисто.

– Чисто? Ты дебил! – меня начало трясти.

– Сначала ты, уводишь за ухо Шарика у всех на виду из кабака и уезжаешь с ним на своем автомобиле. Затем тот пропадает. Потом ты оставляешь теплый труп на берегу и уезжаешь в город на том же автомобиле. Покупаешь в магазине чугунную батарею, кстати с окровавленными руками, и уезжаешь. Где Шарик? Никто не догадается!

Тот смущенно и виноватым видом вытирал руки носовым платком, стараясь убрать им кровь с костяшек кулака.

Отдышавшись и закурив новую сигарету, я опять спросил у него:

– Откуда ты прикол с батареей знаешь? С чего ты решил вообще его притопить? Что за дичь?

Тот, смущаясь, как ученик возле доски, шмыгнул носом, переступил с ноги на ногу и не поднимая головы ответил:

– В кино видел.

Я не знал, что мне сейчас делать. То ли рассмеяться нервным смехом как сумасшедший. То ли разрыдаться. То ли набросится с кулаками на Фунта и просто положить его рядом с уже холодным трупом.

Нет худа без добра. Теперь понятно, что это не подстава. Так сыграть Фунт не смог бы. Он действительно – дебил.

Я отказался, и в довольно грубой форме от всякой помощи в опутывании веревкой трупа. Я вообще к нему не прикасался.

– Ну а если бы я взял две батареи, что его, как бурброд?

– Чего?

– Ну я в смысле, его как колбасу, в середку надо было засунуть? Между двух батарей?

– Ты запоминаешь что ли?

– Да не, я так, просто…

Фунт, по моему требованию, обыскал карманы убиенного мента и напихал ему в штаны и в рубаху камней. Для пущего веса.

Он явно чувствовал передо мной вину. В глаза мне старался не смотреть, постоянно шмыгал носом и вообще, вел себя как нашкодивший ребенок перед строгим родителем, стараясь своим усердием загладить вину.

– Ну вроде все, – наконец сказал он, распрямляясь и кряхтением массируя затекшую поясницу. Умаялся бедный, по карманам шастать.

Уже порядком стемнело и сидел на капоте автомобиля, внимательно рассматривая творение трудов Фунта.

Ой – халтура!

Тот присел рядом со мной на капот, взял из порядком поредевшей пачки сигарету, закурил и через некоторое время спросил у меня: «Думаешь прокатит?».

Я горестно вздохнул и отвернулся в сторону. Многое я хотел высказать своему приятелю. Ассоциативный ряд для сравнений был огромен и замысловат!

Тот, верно, расценил и понял правильно мое молчание и так же горестно вздохнул в ответ.

Посидели молча в темноте на капоте, поболтали ногами как школьники младших классов. Затем я словно невзначай спросил:

– Ты Буратино помнишь?

– Книгу что ли?

– Ты еще и читать умеешь? Кино конечно!

– Ну…

– Так вот… Базилио, ты самый глупый кот на свете!

Фунт уставился на меня как баран на новые ворота.

– Топить ты его как будешь, без лодки? – спросил я.

Мы сидели в моей машине с распахнутыми настежь дверьми и пили водку из горла не чекаясь. Моросил противный, мелкий и холодный осенний дождь. Автомобиль стоял за городским парком в темноте аллеи. Редкие прохожие быстро переходили на рысцу завидев в недрах автомашины двух в дупель паяных типов. По характерным рожам, явно бандиты. Ну их…

Мы уже сумели дойти до той стадии опьянения, когда не замечаешь все происходящее вокруг, можешь разговаривать сам с собой и повторяешь одно и то же тупо смотря вперед. Я без особой надежды на то, что Фунт все выполнит в точности как я сказал, сотый раз, как мантру повторял