Мы же взялись за мой наряд. Долго выбирали фасон для платья и ткань. Нинель привезла целый ворох. Потом долго спорили, чем покрыть голову — фатой, шляпой или ничем, просто украсить волосы цветами. Всё же остановились на фате. Потом Тая стала делать мне маски для лица, волос и всего-всего. К ужину уже все были измучены и сразу ушли спать. На следующий день всё повторилось: примерки, маски, кто-то приходил что-то спрашивал, кто-то что-то приносил и спрашивал то ли это. И так целый день с утра до вечера и целую неделю. Граф поступил хитрее. Он засел у себя в кабинете, делал вид, что слишком занят. К нему имели доступ только Управляющий и я. Я его понимала и жалела. Ему бы войском командовать, а не списки блюд на праздничный стол составлять. Поэтому все решения по подготовке свадьбы стала принимать я.

Вечером, когда уже все расходились, он приходил ко мне в мою гостиную, мы садились на диван, и он говорил, что никогда не думал, что свадьба — это такая суматоха, что если бы он знал, то затащил бы меня в первое святилище по дороге, где мы бы и поженились. Я с ним была согласна. Мне такая шумиха тоже не по душе.

Накануне свадьбы случился «нежданчик». Георг привел меня к себе в кабинет. На столе лежали многочисленные коробки, коробочки, шкатулки разных размеров. В них были украшения. «Это драгоценности моей мамы и бабушек. Выбери, что наденешь на свадьбу» — сказал он. Бабушек? Я же вижу, что большинство украшений новые. Решение уже было мною принято, и я сказала, что надену его подарок к Королевскому балу. Видя, как он огорчен всё же согласилась на диадему и браслет и добавила, что буду носить все украшения дома и надевать по вечерам. А где мне их еще носить? До балов и приемов я не большая охотница, во дворец меня и на верёвке не затащишь, на улицу или в школу их тоже не наденешь. Поносить же такую красоту очень хочется. Граф как-то странно оживился, а я пошла к Нинель, придумывать как фату прикрепить к диадеме.

Сегодня была наша свадьба. Утром меня одели в красивое белое платье с большим вырезом, но закрытыми плечами. Фата была из тончайшего шёлка, которое делают в странах, где есть шелкопряд — насекомое, вырабатывающее тонкую нить. Она была расшита белыми цветами. Её прикрепили к волосам, поверх надели диадему.

Я вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Фата была очень длиной, сзади её несли Нинель и Тая, которых у святилища должны были сменить два мальчика и две девочки в костюмчиках и платьицах специально сшитых для этого события. Внизу ожидал Георг. Боги мои, какой он красивый! В светлом камзоле, белоснежной рубашке, светлых сапогах, только ленточка, перехватывавшая волосы сзади была черной. Я увидела в его глазах восхищение, поправила жабо на его рубашке и успокоилась. Мы сели в коляску и поехали, за нами ехали коляски с гостями. Такой процессией мы и приехали к святилищу. Дети подхватили мою фату, и мы двинулись к священной чаше, рядом с которой стоял священник. Людей вокруг было очень много. Они стали в два ряда, и мы довольно долго шли по этому коридору.

Наконец подошли к чаше. Священник спросил графа, готов ли он кормить и защищать меня и моих детей. Георг ответил, что готов. Священник спросил у меня, хочу ли я подарить своему мужу детей. Я ответила: «Да, готова». Потом наступил самый ответственный момент ритуала. В каменную чашу нужно было накапать кровь жениха и невесты. Если боги одобряли брак, то камень впитывал кровь, и чаша становилась вновь пустой. Если же кровь не исчезала, то это означало, что брак не состоялся. Граф резко полоснул себя по ладони ножом, поднёс ладонь к чаше, и чаша стала заполняться его кровью. Священник проколол мне кончиком ножа безымянный палец (я слышала, как скрипнули зубы у Георга), поднес его к чаше, выдавил несколько капель. Все ахнули! В мгновение чаша стала пустой. Священник даже не успел произнести ритуальных слов: «Боги, принимаете ли вы жертву?» Георг схватил мой палец и стал отсасывать кровь. Я осторожно отняла руку, положила её на его порезанную ладонь, посмотрела ему в глаза. Когда я сняла свою ладонь с его ладони, оказалось, что никакой крови нет, нет и следа от пореза. Наши руки были чисты. Все снова ахнули. Священник перевязал наши руки обрядовым узорным поясом, знаком нашего соединения. Мы вновь пошли по людскому коридору. Нас забрасывали цветами и зерном, кричали, поздравляли.

Сели за праздничный стол. Стол был длинный, как всегда на празднике Родстан. Но гостей приехало очень много, и было поставлено ещё несколько таких же длинных столов, а для молодёжи и детей были постелены скатерти прямо на траве. Когда узнали, что у графа будет свадьба во время Родстана, приехали родственники деревенских даже из дальних мест. Приехали из всех деревень и городов графских владений. Одним словом, ужас, сколько народу!

Наконец все устроились, и мы должны были съесть три обрядовых пирога, разломив их пополам. Один с начинкой из птицы (у нас был гусь), другой из зверя (у нас был олень), третий из рыбы (у нас была форель). Потом нам подали здешнее пиво, которое мы пили из одного кубка. И только после этого нам развязали пояс, связывавший наши руки. Георг тут же положил руку мне на талию. Я зашевелилась, пыталась скинуть — неудобно, люди кругом, но он ещё крепче как-то по-хозяйски меня обнял: «Я — муж и имею право». Затем начались поздравления. Поздравления продолжались долго, и нам надарили целую кучу подарков. Начались танцы. Нинель сняла с меня фату. Конечно, здесь не повальсируешь, но и деревенские танцы тоже хороши, особенно один, когда парень подхватывает девушку за талию и кружит вокруг себя. Георг поднимал мены высоко-высоко и кружил-кружил…

Когда стало смеркаться, вокруг начали раздаваться захмелевшие голоса: «А не пора ли молодым в спаленку?…» Мы сели в коляску и поехали домой. Георг держал меня за руку, и мы молчали. Когда приехали, я пошла к себе, он к себе. Служанка помогла