Разрывается телефон от звонка. Смотрю на дисплей. Контакт: «Машка». Округляю глаза. Я даже не удалила её из контактов.

Первая мысль: хочется сбросить звонок. Следующая — взять трубку и послать её куда подальше. Последняя — она единственная, кто осталась на связи из дома. Мама вот давно не писала.

Злюсь на себя и беру трубку.

— Что?

— Боже, Крис тут такое происходит, — лепечет трубка. В дороге связь плохая и голос Маши «квакает».

— Так, давай по порядку, — бурчу я.

— Твоя мама, она в больнице.

— Она сорвалась? — пытаюсь казаться равнодушной, но сердце жалобно ноет, а кулак сжимается неосознанно. Виктор за рулем и чуть притормаживает, услышав мой разговор.

— Нет-нет. Это тот парень, Олег. Прикинь я его здесь встретила, он выходил из твоего подъезда, я думала, что что-то не так. И решила зайти, проверить как твоя мама, а там такое. Она в реанимации, врачи не знают, что с ней. Кристина!

12

Едва придя домой, я достаю свой маленький коричневый чемодан с которым сюда и приехала. Всегда раньше смеялась с того, как в фильмах показывают сборы — актеры просто бросали вещи, не складывая, не укладывая. Теперь, так же собираюсь сама. Просто выгребаю все со шкафа и бросаю в чемодан.

— Кристина, успокойся, — говорит Макс у меня за спиной.

— Заткнитесь, — вырывается у меня резко. Я не вижу, что там стоит и Виктор, но уверена, что это так.

— Кристина, мы завтра поедем к твоей маме, — произносит тихо Виктор. Ну конечно, два сапога пара.

— А умрет она сегодня? — оборачиваюсь я на братьев. Оба стоят у порога комнаты и смотрят на меня.

— Что ты сделаешь, когда ты приедешь? Ты её вылечишь? — спрашивает Виктор и добивается своего.

Я действительно прекращаю сгружать все свои вещи в чемодан, останавливаюсь, чтобы подумать.

— Я не знаю, — все же говорю я.

— А я знаю. Ты ее вылечишь.

— Как это? — я перевожу взгляд с одного на другого брата. — Вы знаете лекарство? Вы знаете что с ней?

— Спорю на щелбан: то, что с ней сейчас — это магическое воздействие, — хмыкает Виктор. — Никакой врач её не вылечит. Они просто не поймут, что с ней. Ее можно вылечить только используя один из наших заряженных артефактов. Вспомни, чему ты училась, Кристина!

— Это магия Сета? То, что с ней происходит это магия Сета?

Вообще-то логично, учитывая, что сделал это Олег.

— Скорее всего, это магия хаоса, да, — кивает Макс. — А значит лечение — это магия Хатхор. Ничего сложного, люди направляют эту энергию на что угодно, на везение, прибыль. Ты направишь на исцеление матери. Если не получится у тебя — это сделаю я. Так что не переживай. Мы завтра спокойно поедем. Не надо ехать в ночь и в дождь, это может быть опасно. А рейсов ночных никаких нет. Утренним самолетом мы прилетим в то же время, что и если будем ехать всю ночь. Поэтому просто используй эту ночь чтобы прийти в себя и поспать.

— Я не усну! Ну поймите вы, я просто не усну, — качаю я головой. — Мне нужно что-то делать! Я не могу сидеть сложа руки пока мама там…

— Как ты думаешь, почему ты не уснёшь? — спокойно перебивает меня Макс. — Давай отвечу: потому что ты будешь чувствовать вину. Или даже страх, что проспишь её смерть. Но ты не бог, ты не можешь брать на себя ответственность за всё. Ты не можешь всё контролировать. Ты можешь делать то, что должна. А это — нормально отдохнуть, и со свежей головой, с умением концентрироваться доехать до твоей матери и спокойно её исцелить.

— Если это магия на время? Если мы упустим это время?!

— У нас нет возможности телепортироваться, Кристина. Ты прямо сейчас можешь только нервничать. Для твоей совести это правильно, но неразумно. Я найму ей охрану и врачей. Это то, что мы можем сделать издали. А ты выпей чего-то успокоительного и ложись спать. Нам всем троим нужно хорошо отдохнуть.

С этими словами Макс собирается уходить, но его останавливает фраза Виктора.

— Я с вами не поеду. У меня есть здесь дела. — На удивлённый взгляд брата, он отвечает: — Вы прекрасно справитесь вдвоем. Я буду обузой, и здесь дело есть поважнее.

Макс, видимо на всякий случай, забрал у меня чемодан и сказал, что Оля принесет успокаивающий чай. Действительно, Оля приходит ко мне через минут двадцать, держа в руках поднос с чайником и дымящейся кружкой. Когда она открывает дверь, я в пол уха слышу спор братьев. Не могу разобрать, о чем они говорят. Когда Оля уходит, я прислоняюсь к двери, чтобы послушать.

Макс говорит тихо, не разобрать а Виктор практически кричит.

— Хватит принимать меня за тупое животное! — слышу его голос. — Или ты думаешь, что я способен только на похоть? А ты весь такой человечный, да?! Кто ж тебя научил-то такому самомнению?!

— Да нет никакого самомнения, ты просто не понимаешь…

— Это ты не понимаешь!

Открываю дверь и спускаюсь в зал специально громко, чтобы они слышали меня.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Ничего, — бурчит Виктор.

— Вы сказали, что любите меня. Сегодня, — тихо говорю я. Мужчины недоверчиво поднимают на меня глаза. Прямо так и вижу вопрос в них: «причем здесь это сейчас?».

— Ну да. И ты тоже это сказала, — кивает Виктор.

— Это значит, что мы друг другу немного больше, чем любовники, да? — продолжаю я.

— Нашим отношениям сложно дать какое-то обозначение, — говорит Макс.

— А это значит, что мы можем друг друга не врать и не скрывать того, что происходит. Если я для вас что-то значу. Повторяю вопрос — почему вы ругаетесь?

— Да мы не ругаемся, это обычное наше общение, — усмехается Виктор а Макс кивает задумчиво.

— Это полное вранье. Почему вы ругаетесь? — повторяю я вопрос.

— Потому что я захотел пойти к тебе побыть у тебя утешить тебя, а Макс говорит, что не время, и это мерзко идти к тебе сейчас. Как будто бы всё, чем я могу думать — это член. Нет, я просто хотел утешить. Но Макс делает вид, что он у нас один такой осознанный и душевный. А я тупое и похотливое животное.

— Это Виктор переврал, я просто уточняю, что сейчас тебе, может быть надо побыть одной. А он подумал то, что подумал. Так что то, это