Шрифт:
Закладка:
Уже к 1927 году Япония для реализации своих милитаристских планов по захвату Китая, Монголии и советского Дальнего Востока задумалась о разработке химического и бактериологического оружия. Одним из инициаторов японской программы биологического оружия стал военный врач Сиро Исии. В 1928 году он был направлен в двухлетнюю командировку в страны Западной Европы, где провёл обширные исследования последствий применения химического оружия в Первой мировой войне и изучил инструменты биологической войны. На практике японское бактериологическое оружие стало обретать конкретные очертания в 1932 году, когда было создано секретное подразделение японской императорской армии по разработке биологического и химического оружия. С момента создания для конспирации оно носило разные названия: «армия Камо», «армия Дунсян» и т. д., пока не оформилось в Отряд 731. Официально вывеска гласила, что это Управление водоснабжения и предотвращения эпидемий Квантунской армии. До 1935 года оно располагалось в крепости Чжунма, а потом из-за расширения производственной и испытательной базы перебазировалось в район Пинфанг недалеко от Харбина. Японский император Хирохито был в курсе этих планов и щедро финансировал их подготовку.
На арестованных и похищенных людях — китайцах, русских и корейцах — отрабатывалось заражение смертоносными болезнями — чумой, сибирской язвой, тифом, холерой, туберкулёзом и ещё рядом подобных болезней.
Японцы совершенно открыто описывали в печатных медицинских журналах все ужасающие эксперименты, которые проводились над людьми в Отряде 731. А ведь это были откровенные изощрённые убийства.
Был в их списке и японский энцефалит. Как болезнь, это «родной брат» клещевого энцефалита, и он был давно известен именно в Японии. В 1920-х годах в этой стране была отмечена большая вспышка заболевания, в которой число только официально зарегистрированных случаев составило 6125 человек. Смертность составила 80 %. Переносчиками японского клещевого энцефалита являлись комары вида Aedes. Надо пояснить, что в Отряде 731, в структуре 1-го отдела, помимо других, были группа Касахары (исследование вирусов) и группа Танаки (исследование насекомых). Подопытные люди через комаров заражались японским энцефалитом, а потом на них напускали всевозможных паразитов — блох, клещей, которых, в свою очередь, напускали на людей ещё здоровых. Вероятнее всего, в организмах клещей вирус мутировал до нынешней формы клещевого энцефалита. Именно на совести этих двух человек появление в дальневосточной тайге клещей — переносчиков энцефалита. Хотя не только их.
В 1938–1939 годах в Приморье были зафиксированы первые случаи японского энцефалита через укусы комаров. Доставка заражённых насекомых на территорию противника в Отряде 731 тоже была отработана до мелочей. Они или завозились в колбах и выпускались на природу диверсантами, или доставлялись авиацией — через сброс фарфоровых сосудов, которые разбивались при падении, выпуская насекомых наружу.
В 1937 году в Москву пришло тревожное известие из сибирской тайги, из мест, куда ещё недавно не ступала нога человека. Советские люди, пришедшие туда, чтобы отвоевать у таёжной природы её несметные богатства, встретились с врагом неожиданным и страшным: среди них появилась новая, никому не известная болезнь. Её симптомы были бурны. Заболевшие люди сваливались с температурой 40 градусов, теряя сознание. Затем наступал паралич мышц. Во многих случаях заболевание заканчивалось смертью, а на выздоровевших болезнь навсегда накладывала свою неизгладимую печать: они оставались парализованными.
Руководитель экспедиции за поиском источника нового заболевания к этому времени уже известный учёный-микробиолог Лев Зильбер получил на самом верху карт-бланш на исследования и выехал на место. Ключом к пониманию стала беседа с заболевшей местной жительницей, которая вспомнила, что дней за десять до проявления заболевания её покусали в тайге клещи. Были классифицированы и сама болезнь — энцефалит, и её переносчик — клещи. Сразу же были разработаны методы профилактики, а потом и вакцина, что позволило минимизировать число вновь заболевших.
В 1937 году под руководством основателя советской школы медицинской вирусологии Льва Зильбера молодой научный сотрудник Института микробиологии, выпускник медицинского факультета МГУ Михаил Чумаков участвовал в исследовании возбудителей энцефалита. Вирус уносил треть заболевших, приводил к тяжелейшим параличам. Учёные сделали очень важное открытие: переносчиками вируса являются иксодовые клещи, которыми тайга кишмя кишит, и заражённые ими козы — через молоко, которое люди пьют некипячёным. Учёные разработали сыворотку для нейтрализации вируса и методы лечения болезни, названной «клещевым энцефалитом».
Чумаков порезался осколком кости, вскрывая труп больного в полевых условиях, успел приготовить сыворотку, но заболел энцефалитом сам. И медленно восстанавливался после месяцев в полном параличе. После научной экспедиции в дальневосточную тайгу и подхваченного там энцефалита Михаил Петрович различал звуки только одним ухом и на пять процентов, а правую, неподвижную, руку заправлял в карман пиджака (а ещё чаще — белого лабораторного халата). А в 1941 году научный коллектив «энцефалитчиков» стал лауреатом Сталинской премии первой степени, денежную часть немедленно перечислили на нужды фронта. На Льва Зильбера сразу написали донос: нарочно травят население, распространяют энцефалит через водопровод, а вирус открыли, чтобы «заразить товарища Сталина».
В 1970-х годах началось освоение БАМа, возникла необходимость массовых прививок переселенцев. На место выехала бригада вирусологов, и Чумаков в столовой, прямо во время обеда доходчиво объяснял премудрости микробиологии на собственном примере. Академик говорил доходчиво.
Чумаков предсказал, что вирус не исчезает, а остаётся в головном мозге пациента
Здоровенные мужики теряли аппетит — и на следующий день чуть не строем шли прививаться.
Последние 15 лет Чумаков занимался исследованиями вакцины против гриппа.
В истории со спасением человечества от энцефалита академик Чумаков смог поставить победную точку уже после собственной смерти. Он предсказал, что вирус не исчезает, а остаётся в головном мозге пациента и ждёт момента для смертельного удара, когда к старости ослабнет иммунитет. Михаил Петрович наблюдал у себя эти симптомы, когда в возрасте 83 лет попал в «кремлёвскую» больницу. Там и умер от воспаления лёгких: не нашлось нужного лекарства. Свой мозг завещал родному институту. Ткани препарировали, вирус обнаружили.
От момента создания Отряда 731 и до его логического конца в августе 1945 года им бессменно руководил упомянутый выше Сиро Исии. Последней масштабной инициативой Исии стала разработанная в марте 1945 года операция «Цветение вишни в ночное время», подразумевающая заражение
