— Если честно… то даже не знаю, — болезненно поморщился мужчина-эльф. — Мы с Сау обговаривали всё сделать как в лучших романтических фолиантах… Таинственное, знаковое место храмового комплекса, одинокая дева и юноша с праведным влюблённым сердцем который скажет священные слова после которых она просто не сможет однозначно ответить ему «нет»! Пусть парень действительно и не в кондиции. Ну а там, уже были готовы жрецы, которые бы на эту привязку тайно наложили бы закрепляющие чувства заклинания и…

— Дорогой, — чуть вымученно вздохнула женщина-эльф, — даже во времена моей молодости, нечто подобное романтичным считалось только в пробабушкиных романах. Потому как они в те времена, кавалеров то кроме отца и братьев в живую десятилетиями в благородных семьях не видели! Вот тогда да! Одинокая пришедшая помолиться дева, вполне могла быть очарованной незнакомым мужиком, будь он хоть трижды боров, посчитав такую встречу знаковой и романтичной. Главное, что бы сказал ей те самые «священные слова» о любви да желательно прямиком из книг, а во всём остальном она сама себя быстро убедит! Так… Кто вам двоим чурбанам вообще такую гениальную идею родил?

— Так идея Мирошиники была… а она по словам Сауритона как раз из такого воспитания барышень! Уж она то должна понимать, что романтично, а что нет в их среде.

— Кто это вообще? — нахмурила бровки эльфийка.

— А это собственно средняя супруга Сау и мать Саураала. Потомственная лакграффета Салинских лесов. Третья дочь Лакграфа Оверееила из Высших Эльфов.

— А-а-а-а-а понятно… — кинула женщина и разочарованно покачала головой. — Бедная девочка без жизни, кругозора и особых интересов, которая решила что моей дочери стоит прожить такую же скучную жизнь!

— Ну… у них там вроде какие-то древние аристократические традиции и вообще правильное воспитание! — муж наконец тяжело крякнув сел прямо на полу и прямо посмотрел на супругу.

— Да нет у них там ничего особенного, поверь мне на слово! — Сериана встала со своего кресла и бодрым шагом прошла прямо на кухню, прокричав уже из другого помещения. — Просто так называемая «культура отчуждённого достоинства» прямиком из правящей касты магов…

Через пару минут Сериана вернулась и поставила перед мужем миску с цветочной кашей, за которую эльф сразу же взялся.

— … Мол чем ты менее эмоциональный и заинтересованный тем более таинственный и опасный, а так же выглядишь умно! — женщина тоже села за стол но есть не стала. — Ну и меньше шансов, что будешь заглядываться на других мужиков. Ибо с таким образом тебе уже как то и невместно. Короче обычные заморочки не простых девочек у которых ещё к тому же родители очень гордятся собственной высокой расой. Короче… это как в Литуринарии! Где рыцарство и прочий романтизм, а девичья честь и девственность даже крестьянской простушки, ценятся дороже содержимого Королевской казны… Но правила хорошего тона никак не мешают заскучавшей в отчем доме благородной девице побаловать себя с чёрного хода пользуясь услугами какого-нибудь смазливого барда. Ладно… не важно! Ты мне лучше скажи, откуда во всём этом гениальном плане взялись гвардейцы? И да⁈ Откуда вы вообще знали что Эльдлит побежит в храм?

— Вообще-то её должны были призвать на молитву от лица Первожрицы… Сау договорился, — поморщился эльф проглатывая кусок каши. — Кто ж знал, что она сама туда отправится… А по поводу отряда. Ничего не могу сказать, точнее я о нём знал, но их задача была совсем другая. А вот зачем они полезли, я так и не понял.

* * *

Кубок с остатками вина с грохотом ударился о стену и отскочив, попрыгал по мраморному полу. За ним, пристально наблюдали два человека. Точнее эльфа.

Один, сидя за роскошным столом, хмуро провожал взглядом золотую чашу. То был насупленный необычайно толстый не то что для эллури, для человека юноша. В богатых одеждах расшитых золотом, каменьями и тончайшей работы кружевами, стоимость которых буквально трудно было оценить.

Впрочем, сам он относился к подобной роскоши явно небрежно, то здесь то там ткани были заляпаны пятнами каких-то ярких соусов, жира, винными подтёками да и просто случайно посаженными мазками непонятно откуда взявшейся грязи. Складывалось впечатление, что молодой человек, как минимум только что вернулся с замковой кухни, где лично готовил как минимум королевский ужин из сорока блюд самому лорду ларкграфету.

Второй был намного старше, подтянутый, с нынче бледным но обычно суровым, даже каким-то сечёным лицом, в идеально вычищенной и выглаженной форме гвардейского капитана маркизовской стражи. Не со страхом, но с явным опасением смотрел он на катящийся по полу кубок, иногда, незаметно косясь на молодого человека.

— Вот скажи мне, Зимзи… — вкрадчиво, мягким голосом произнёс наконец юноша, когда кубок звякнув остановился, после чего посмотрел прямо на мужчину, от чего его толстые щёки явственно колыхнулись. — Неужели настали те страшные дни, когда на этих благословенных землях даже целого моего желания недостаточно? Неужели оно более ничего не значит для их жителей и и для вас, слуг моего отца?

— Никак нет Ваша Восходящая Лучистость! — гулко сглотнув, яростно рявкнул гвардеец, тут же вытянувшись по стойке смирно. — Для всех нас на этих землях нет ничего важнее нежели ваши золотые помыслы, алмазные мечты и серебряные слова!

— Правда⁈ — парень вздёрнул бровь, встал и заложив свои толстенькие ручки увешенные драгоценными перстнями за спину, переваливаясь подошёл к высокому стрельчатому окну, за котором раскинулась запретная горная долина. — А я вот думаю, что вы все дружно решили меня трахнуть! Увидели наконец, какой у вас хороший, добрый, чуткий, отзывчивый умный и красивый хозяин и сказали себе: «А чего бы это нам не взять да и не поиметь самого Лучистость Саурала⁈ Он ведь нам так доверяет, так почему бы нам им не воспользоваться и не трахнуть доверчивого парня?» Ну что? Понравилось? Получил удовольствие от своего Господина?

— Н-никак нет в-ваша Молодая Лучистость! — слегка заикаясь быстро протараторил гвардеец ещё сильнее побледнев, ибо знал, куда именно у юного господина заводят так вот начинающиеся разговоры. — Как могли возникнуть у нас такие порочные мысли…

— Как? — парень повернув голову, посмотрел на мужчину, а затем вздёрнул бровь. — Ты мне задаёшь этот вопрос Зимзи? Просто знаешь ли, мне самому страсть как интересно, с каких пор это вы набрались храбрости