После ухода от Асила он пытался обдумать все проблемы. Анна испугалась его этим утром или, может, того, что они с таким удовольствием делали прошлой ночью. У него достаточно опыта, чтобы понять, что ей все понравилось. Казалось, ее не беспокоило произошедшее, пока она не пошла в душ. Поскольку в его доме не скрывалось никаких монстров (кроме него), он почти уверен, что что-то в Анне изменилось.

Один из признаков того, что зверь получает контроль над человеком, — внезапное изменение поведения или настроения, которое, казалось, не имело очевидной причины. Если бы Анна не была три года оборотнем и к тому же омегой, он бы подумал, что ее зверь берет верх.

Возможно, все наоборот. У омег есть все защитные инстинкты альфы, как сказал Асил. Могла ли ее волчица взять верх прошлой ночью?

Бран научил новых волков, что волк — это часть их самих, просто у него больше эмоций и желаний, которые нужно контролировать. Казалось, это помогло большинству из них на переходном этапе. Не стоило их пугать, сказав, что в их головах живут монстры, — это точно не помогло бы обрести контроль.

Это полезная выдумка, которая иногда была правдой. Бран, например, легко превращался из волка в человека и обратно. Но большинство волков, в конце концов, считали своих волков отдельными существами.

Чарльз всегда знал, что в нем существуют две души, которые заставляют биться одно сердце. Братец волк и он по большей части гармонично жили вместе, используя навыки любого из них ради достижения общих целей. Например, охотился братец волк, но если их добычей был человек или оборотень, убийство всегда совершал Чарльз.

За эти годы он убедился, что оборотни, у которых человек и волк почти полностью разделены, — как док Уоллес — обычно долго не живут. Либо нападали на кого-то старше и сильнее их, либо Чарльзу приходилось убить их, потому что они не могли контролировать волка.

Выживший оборотень научился объединять человека и волка и по большей части оставлять человека за рулем, за исключением случаев, когда звала луна, когда они очень злились или когда испытывали боль. Начните пытать доминанта, и волк выйдет на передний план.

Пытайте покорного волка, и вы останетесь с человеком.

Со всеми защитными инстинктами альфы и отсутствием агрессии, и тремя годами жестокого обращения, возможно, волчица Анны нашла способ ее защитить. Это объяснило бы, почему Лео так и не удалось ее сломить.

Видимо, когда его агрессия прошлой ночью напугала Анну, ее волчица вышла поиграть. И, возможно, именно поэтому их человеческие души не были связаны так, как волчьи.

Но этого не может быть, потому что он понял бы, если бы ее волчица взяла верх. Даже если бы каким-то образом не заметил, как ее глаза изменились с карих на бледно-голубые, он бы никогда не упустил из виду изменение ее запаха.

Чарльз уверен, то, что Лео сделал с ней или заставил кого-то другого сделать с ней, было корнем его нынешних проблем.

Злость не помогла бы наладить отношения с Анной, в этом он не сомневался. Поэтому перебирал в уме различные способы, которыми мог пытать Лео, если бы тот не был мертв, и старался придумать способ, как все наладить сейчас.

Чарльзу лучше удавалось пугать людей, чем успокаивать их страхи. Он не знал, как обсудить сегодняшнее утро, прошлую ночь и то, что их спаривание не завершено, не усугубляя ситуацию.

Если дела не улучшатся, он пойдет за советом к своему отцу или, да помогут небеса им всем, к Асилу. Снова. Если бы объяснил все простыми словами, Асил мог бы посмеяться над ним, но Чарльз был слишком джентльменом и не мог говорить откровенно об Анне.

Значит, у него еще одно задание. Ей нужно знать, что другие самцы по-прежнему могут предлагать себя, и это может быть опасно для нее и всех вокруг.

И Асил считал, что она имела право знать, что могла бы принять одного из других мужчин. Чарльз думал, что если однажды их волки соединились, это было навсегда. Но не знал никого, у кого соединились волки до того, как соединились их человеческие сущности. Может, Анна смогла бы найти кого-то, кто не пугал ее так, как он.

«Хамви» был искусственным оазисом, подумала Анна. Кожаные сиденья с подогревом и кабина с климат-контролем казались неуместными на бесконечных просторах неподвижного, замерзшего леса.

Темные, почти черные ряды вечнозеленых деревьев резко контрастировали со снегом. Иногда от шоссе вели дороги, которые можно было разглядеть только по стоявшим далеко друг от друга деревьям, чем по следам какого-либо транспортного средства. Дорога стала узкой, словно белый шрам между крутыми холмами, которые высились с обеих сторон, и Анна засомневалась, что это можно назвать «шоссе».

— Наша брачная связь прошлой ночью не стала постоянной, — неожиданно сказал Чарльз.

Анна уставилась на него, чувствуя знакомый приступ паники. Что это значило? Неужели она сделала что-то не так?

— Ты сказал, что все, что нам нужно сделать, это… — Она не могла произнести следующие несколько слов. В холодном свете дня они звучали так грубо.

— Очевидно, я был неправ, — ответил он. — Я думал, что после того как мы покончили с самой трудной частью спаривания, нам оставалось только его завершить.

Анна промолчала, не зная, что на это ответить.

— Возможно, так даже лучше, — резко бросил он.

— Почему? — Анна с трудом выдавила из себя вопрос, но в ее голосе звучало просто любопытство и ни капли паники, охватившей ее при его словах.

Но она и близко не подошла к тому нейтральному тону, которым говорил он.

— Я не хотел брать тебя с собой сегодня, потому что не желал, чтобы ты так скоро увидела, как я убиваю. Но я был убийцей на службе у своего отца в течение ста пятидесяти лет. И не думаю, что это изменится. Будет справедливо, если ты увидишь меня настоящего на охоте, прежде чем сделаешь окончательный выбор.

Руль заскрипел под его руками, но голос по-прежнему звучал спокойно, почти отстраненно.

— В стае моего отца есть несколько волков, которые поклонялись бы земле, по которой ты ходишь.

Волки, а не убийцы. — Он сделал хриплый вдох и попытался ободряюще улыбнуться ей, но у него не улыбка, а оскал. — Не все они психопаты.

Он снова пытался ее сосватать.

Анна посмотрела на то, как он вцепился в руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и внезапно снова смогла дышать. Чарльз сказал ей, что она может поискать