Шрифт:
Закладка:
– Ты знаешь, Арчибальд, – иногда говорил Максимилиан, – я не предполагал, что сын заберет мое имение так рано. Я думал, это случится лишь после моей смерти, но дом уже принадлежит ему, а не мне. Как и моя жена…
Ему стало не хватать ее внимания и любви, их отношения изменились. Безмятежное время, отведенное свыше Максимилиану с Марией, закончилось. Тем не менее, им было дано целых два года не омраченного ничем счастья. И это тоже имеет цену.
Жизнь Арчибальда, увы, также не складывалась. У него не было ни денег, ни жены. Судьба не желала проявить к нему милосердие, вечно вращающееся колесо фортуны для него словно замерло в плохих временах. Надо сказать, Арчибальд был незаурядным человеком, просто бедность придавила его к земле, отчего все помыслы его стали только мирскими. А между тем его душа и жизнь могли быть по-настоящему благородными. Арчибальд, безусловно, заслуживал лучшей доли и постоянно думал, как изменить свое положение, однако не находил выхода. Все чаще он говорил, что уйдет с крестоносцами в Святую землю, но все не решался претворить это в жизнь.
…Как-то вечером Арчибальд шел по пыльной дороге к своему дому. Настроение рыцаря было более чем плохое. Его дела становились все хуже, случайные любовницы не нравились ему, он, в общем-то, был очень одинок, слишком много пил и слишком мало спал в последнее время. Рыцарь не видел никаких перспектив и жил лишь смутной надеждой на улучшение обстоятельств, во что, если честно, по-настоящему не верил. И, самое главное, он задолжал ростовщикам много денег и подошел срок возврата.
Арчибальду было нечем платить. Он понимал, что церемониться с ним не станут. Просить об отсрочке не имело смысла, золота у него все равно бы не прибавилось. Ожидать, что его долг вдруг простят, было бы нелепо. Каждое мгновение рыцарь ждал встречи со своими кредиторами и то и дело нервно сжимал рукоять меча.
Придя домой, он запер на засов дверь и, сев возле очага, привычно наполнил кубок. Пламя слабо плясало на дубовых дровах, не желая хорошо разгораться. Арчибальд смотрел на тлеющие поленья застывшим взглядом и, стараясь отрешиться от реальности, пил кубок за кубком. Он очень хотел напиться, однако уже давно не пьянел.
В это мгновение в дверь постучали. Арчибальд не спрашивал, кто. Он знал ответ. Стук повторился, но рыцарь не двигался с места. Ему нечего было сказать пришедшим к нему. Стучать стали настойчивее, а затем начали бить в дверь ногами. Однако Арчибальд равнодушно пил, смотря на огонь.
– Слушай, ты, – прокричали из-за двери, – не надо прятаться! Мы знаем, что ты дома, Арчибальд. Если завтра к вечеру ты не вернешь долг, с тобой будут говорить по-другому.
Все стихло. Видимо, незваные гости ушли. Но в это мгновение, разбив окно, в комнату влетела стрела и, дрожа, вонзилась в потолочную балку. Взглянув на нее, Арчибальд вздохнул и залпом осушил кубок…
На рассвете Арчибальд проснулся. За окном только начинал разгораться день. Солнечный диск медленно взбирался на небосклон, озаряя первыми лучами землю. Кубок, из которого вчера пил рыцарь, валялся на полу, большой кувшин, стоявший на столе, был совершенно пуст. Арчибальд нетвердой походкой направился к бочке с водой и ополоснул лицо. Мысли постепенно прояснились. Он взглянул на стрелу, торчащую в потолочной балке, и мрачно задумался.
Арчибальд не знал, что делать. И это было хуже всего. Он изо всех сил боролся с одолевавшим отчаянием, но постепенно поддавался ему. Рыцарю захотелось на воздух, стены давили. Пристегнув к поясу меч, Арчибальд вышел из дома, кутаясь в плащ.
Была середина осени. Утро выдалось сырым и прохладным, но день, судя по всему, обещал быть солнечным. Арчибальд глубоко вдохнул и посмотрел на небо, где проплывали равнодушные облака. Небеса молчали, и он вновь обратил взор к земле.
Рыцарь шел через деревушку, с краю которой небольшой трактир, глубоко вросший во влажную от росы траву, гостеприимно распахнул двери. Там у околицы в дорогом камзоле и на хорошем коне ему повстречался Максимилиан.
– Здравствуй, Арчибальд! – поприветствовал он брата. – Я опять сбежал на охоту, а по пути решил заехать в трактир съесть жаркого да выпить эля. Составишь компанию?
Арчибальд отказался. У него не было денег, а завтракать за счет кузена ему не позволяла гордость.
– Дома совсем нет покоя, – грустно сказал Максимилиан, – вроде бы у меня все благополучно, но я не могу так жить… – он помолчал. – А ты-то как?
– Я тоже не могу так жить, но у меня, в отличие от тебя, все неблагополучно, – раздраженно сострил в ответ Арчибальд, – а ты, кажется, бесишься с жиру, брат!
– Ты просто не понимаешь, – с досадой махнул рукой Максимилиан и пошел к трактиру. Арчибальд продолжил свой путь.
Солнце периодически скрывалось за мрачными тучами. Рыцарь медленно шел по дороге, петляющей возле моря, когда сзади неожиданно послышался топот копыт. Обернувшись, Арчибальд увидел двух конных, скачущих вслед за ним. Рыцарь ускорил шаг и положил руку на эфес клинка, предчувствуя опасность.
Арчибальд не ошибся. Поравнявшись с ним, один из всадников резко осадил коня и, спрыгнув на землю, не говоря ни слова, ударил Арчибальда в лицо. Рыцарь пошатнулся, но устоял на ногах. Тут же противник нанес новый удар. Арчибальд сумел перехватить его руку и ударил сам. В это время второй всадник, спешившись, напал на рыцаря сзади. Он попытался удушающим захватом сжать горло Арчибальда, но тот вывернулся и ударом под подбородок отправил врага на землю.
Пока никто не обнажал оружия. Арчибальд с трудом защищался от двоих нападавших, но все еще крепко держался на ногах и надеялся обойтись без кровопролития. Однако его противникам вскоре надоела затянувшаяся драка – они вынули мечи. Арчибальд тоже достал свой клинок. Теперь с оружием он сразу почувствовал свое превосходство. Арчибальд Бэртон был талантливым фехтовальщиком и мог творить с мечом чудеса. Он быстро завладел инициативой и стал теснить противников, нанося неожиданные точные удары. Одному из врагов он оцарапал клинком лицо, а второму проткнул плечо. После чего наемные убийцы, а это были именно они, поспешили отступить и, вскочив в седла, помчались прочь.
Рыцарь понимал, что это пока было только предупреждение, за которым последует новая встреча. Она увы, могла закончиться по-другому. Спрятав в ножны клинок, он зажал разбитую губу платком и угрюмо побрел по дороге. Вдруг снова послышались копыта.
