Комната не была кабинетом Виктора. Перед Джилл обнаружился еще один коридор, похожий на тот, что был вначале. Выходит, открыв дверь кабинета, она переместилась в начало игры. Должно быть, какой-то баг. Джилл повернулась и попыталась вернуться в спальню, но клик мышкой на этот раз ничего не дал. Тогда она снова пошла по коридору, через кухню и гостиную – в спальню.

На этот раз в спальне имелась кровать. Ее появление поразило Джилл. Это была их кровать, смоделированная с поразительной точностью. Джилл обошла ее, рассмотрела темную раму и рисунок древесины, постельное белье в точности как у нее – горчичного цвета пододеяльник и белые простыни. Разница только в том, что постель в игре заправлена, а не смята, как в реальной жизни. Отвернувшись от монитора, Джилл посмотрела в соседнюю комнату, на их настоящую кровать.

Кровать похожа на нашу. Очень точно, – добавила Джилл к своим наблюдениям. Ей уже не хватало места, так что она взяла новую бумажку.

Вновь открыв дверь кабинета, Джилл очутилась в том же самом коридоре. Прошла в кухню, на этот раз заметила появление их обеденного стола и двух одинаковых стульев. Рассмотрев все подробнее, Джилл обнаружила то же поразительное внимание к деталям, как и в случае с кроватью. Она прошла через гостиную в спальню, где вновь увидела кровать, а затем через дверь кабинета вернулась в коридор.

Игра была закольцована. Каждый раз Джилл завершала свой тур по квартире и возвращалась к началу. И с каждым проходом находила новый предмет. Виктор начал с крупных вещей – дивана, полок, комодов, – но, по мере того как Джилл все дальше углублялась в игру, новые предметы становилось все труднее найти – маленькие растения, одежда в кладовке, чайник на плите. Джилл не понимала, в чем смысл игры, ведь не было никакой конкретной цели, но ей нравилась эта небольшая таинственность и поиски нового предмета, который появлялся в квартире с каждым проходом.

Джилл потеряла счет, сколько она совершила кругов. Но по мере углубления в игру ее одолела тоска. Изменения стали столь мелкими, что Джилл утратила интерес к их поиску и начала проходить круги как можно быстрей. Артефакты начали скапливаться – похоже, им не было конца – и все больше загораживали обзор. Странно, но Джилл обнаружила, что может проходить сквозь предметы, будто она призрак. Вещи при этом сжимались и искажались.

В какой-то момент, когда игра достоверно, в деталях отобразила все в квартире Джилл и Виктора, стали появляться новые объекты. Лишние стулья и столы, воображаемые растения и лампы, телевизоры и зеркала. Новые вещи оказывались все более абсурдными: пляжный зонтик, автомобильная шина, огромная менора, статуя Давида. В итоге квартира настолько переполнилась, что превратилась в свалку неправильных многоугольников, сталкивающихся друг с другом в пустом пространстве. Джилл предположила, что раз у игры есть начало, должен быть и финал. Очевидно, нет.

Виктор объяснил, что добавление звуковых эффектов и музыки – последний шаг, сначала он хотел добиться совершенства в каждой детали. Но он не учел, что отсутствие звука иначе влияет на игрока. Игра казалась пустой. Джилл перемещалась по миру Виктора как призрак, парила молчаливо и бестелесно. А может, так и было задумано. Может, именно это пытался сказать ей Виктор. Эта мысль ее взбесила. Это был прием труса.

Но одно измерение Виктор не принял в расчет. Игрок всегда мог выйти. Неважно, насколько Виктор хотел контролировать трехмерные границы пространства и четвертое измерение времени, было измерение, о котором он не подумал.

Джилл нажала ESCAPE.