Альдор атакует первым — ложный удар, ложный выпад, ложный лоу-кик. Бросается мне в ноги, проводя борцовский прием, но успею отскочить и зарядить ему локтями в спину. Противник игнорирует удары, пытается не выпускать меня из клинча, повалить и взять на болевой или удушающий. У меня борцовские навыки прокачаны плохо, я всеми силами стараюсь разорвать дистанцию. Получаются, как говорят, «обнимашки», а потом мы, сцепившись руками, расходимся, и Альдор пытается меня достать коленом по ребрам. Рано или поздно он меня достанет, уронит и возьмет на болевой, потому что в партере я профан.

Потому шагаю вперед, бью по ребрам его, удар проходит, и Альдор ставит ногу вперед. Этого я и ждал, цепляясь за его ногу ногой, падаю на колено, валю его за руку, одновременно освобождая другую. Противник падает, я отскакиваю, готовлюсь отражать нападение.

Альдор не ожидал, что у меня получится огрызаться, его лицо наливается кровью, он прет буром, удары сыплются градом, у меня получается отбиваться, но он все-таки пробивает защиту, и лоу-кик вскользь проходит по печени, второй удар кулаком чиркает по скуле…

И тут время будто бы замедляется. Перед глазами за долю секунды проносится текст, но я успеваю его понять:

Активирована способность Замедление!

Действие способности — 5 секунд.

У получивших первый осколок Сферы Познания способность активируется спонтанно при прямой угрозе жизни, не чаще, чем раз в 5 суток.

Словно в замедленной съемке вижу кулак, медленно движущийся к моему виску. Уклоняюсь, включаю все резервы организма, взрываюсь серией ударов: прямой в челюсть, апперкот, еще один, и третий, топчущий в «солнышко», лоу-кик в правое, левое бедро.

Альдор медленно запрокидывает голову, разбрызгивая кровавые слюни, и я молочу его локтями в солнечное сплетение.

Замедление заканчивается, я наношу контрольный лоу-кик в бедро, и Альдор, хрюкнув, с грохотом падает. Только сейчас замечаю, что он рассек мне бровь, и кровь заливает глаз. Тяжело дыша, оглядываю вытянувшиеся лица зевак, теперь их пятеро, все юны, высоки и квадратны, я среди них — престарелый дрыщ.

Альдор садится, трясет головой, размазывает кровищу, выплевывает выбитый зуб и произносит:

— Охренеть ты зверь! Вот это скорость! Как ты это сделал?

Или мне кажется, или в его голосе — восхищение. Щурюсь и вижу, что его силуэт больше не подсвечен красным, отношение ко мне: 15, интерес на грани симпатии. Чтобы добиться уважения некоторых людей, нужно им врезать — никогда таких не понимал, придется учиться — мне среди них жить.

Хочется ответить что-то типа: «Обезьяны в лесу и то дольше держались» — но мне ни к чему враги, потому говорю:

— Не стоит недооценивать противника. — И протягиваю руку, чтобы помочь ему подняться, но Альдор гордый, покачиваясь, встает сам.

Зеваки молча расходятся, вдалеке замечаю Кириана, наблюдающего с безопасного расстояния. Мне тоже хочется уйти, но лапища тренера ложится на плечо.

— Ты крут, мужик. Извини, если что, меня зовут Альдор. И приходи заниматься, нам есть чему друг друга научить.

— Леон. В другой раз.

Кириан топчется в коридоре, он бледен, в руках у него перекись и бинт.

— Я думал, конец тебе. Отобьет Альдор мозги. Но ты ваще герой! Такая скорость! — Он завистливо щелкает языком и протягивает бинт, сложенный во много слоев, обильно смоченный перекисью. Прикладываю его к рассеченной брови и шагаю за Кирианом, тараторящим: — Идем, зальем регенератором, он в аптечке. Тебе ее выдали? Наверное, нет, мне тоже выдали не сразу…

Начинаю выходить из боевого режима, и становится ясно, что я пропустил кучу ударов. Не болит разве что только спина; предплечья, голени, которыми ставил блоки, просто отваливаются.

Кир все еще фонтанирует словами, а меня накрывает апатия. Остается единственная ленивая мысль о том, что если с первым осколком сверхспособность активируется спонтанно, то, когда у меня будет второй, я смогу ею управлять? А дальше? Получу пятый — и что? Способность тоже будет развиваться, и я смогу останавливать время или продлевать замедление до получаса?

Нужно качаться, и чем больше, тем лучше. Посмотрим, реально ли это делать, будучи патрульным.

Обработав раны, узнаю, что заступаю я уже завтра. В семь тридцать подъем, в восемь– планерка, там и распределят обязанности, скорее всего, будем патрулировать свой участок. Кир включает планшет и показывает его: это примыкающий к периметру — отвесной стене, по которой на второй уровень часто лезут черноротые — парк с увеселительными заведениями, где днем относительно спокойно, а вечером и ночью народ напивается и быкует, особенно по выходным, а так же район с богатыми домами от автомобильной трассы до обрыва ступени.

Нам нужно отстреливать черноротых, реагировать на вызовы и следить за порядком: чтоб пьяные не валялись и не шатались, чтоб не дрались на улицах. Будни трикстера гораздо опаснее.

Приняв душ, падаю на кровать и проваливаюсь в сон.

* * *

Просыпаюсь по протяжному сигналу. Заправляю кровать, переодеваюсь в полученную еще вчера серую форму, бегу в душ, затем в столовую. На все про все есть полчаса. Поедая безвкусную похлебку с синтетическим мясом, все не могу отойти ото сна. Я не помню, о чем он, не осталось ни слов, ни лиц, сохранился только смысл: у меня мало времени. Каждая минута бесценна, мне нужно подниматься по ступеням, только так я смогу запустить цепную реакцию. Уже не в первый раз о ней слышу. Как понял, это настройка окружающих на мою волну. А еще я уверен, что во сне была Элисса, и при воспоминании о ней остается теплое приятное чувство — как после визита туда, где ждут.

Сам понимаю, что чем выше заберусь, тем больше буду оказывать влияния. Но как это осуществить? Совершить подвиг? Разоблачить опасных преступников?

Думал, планерка пройдет в просторном зале, мы займем стулья и будем слушать командира отделения, но нас загоняют в душную просторную комнату, где нет ни одного сидячего места. Все, кого я вижу, не старше двадцати семи лет, видимо, тут или и правда долго не живут, или, заработав статус, переходят в другие отделы. Трибуна возвышается над нами на человеческий рост, она похожа на столб из фанеры, куда точно не забраться взрослому человеку.

Ровно в восемь за трибуной появляется голограмма командира — лысого усталого майора лет пятидесяти. Лоб его такой морщинистый, что кажется, будто он нависает над глубоко посаженными глазками-щелками.

— Доброе утро, бойцы, — лениво произносит он.

Зал громыхает в ответ:

— Здра… жла… гсдин мйор!

— Да обратит Ваал свою милость на каждого из вас! Сегодня на повестке дня два вопроса. Первый: участившиеся случаи атак особей с нижних уровней, в частности — трикстеров: теракт в аэропорту, сегодня ночью — теракт в парке Танцующих фонтанов, двадцать погибших! Второй: после смерти Белого Судьи хаос вступает в свои права: пытаются провозгласить независимость некоторые зиккураты не только Карталонии, но еще и Урусии, Индии, Китая. Вчера туда отправились добровольцы, и мы снова будем вынуждены увеличить там штат полицейских из Карфагена. Следующий набор через три недели, восемнадцатого мая.

По первому вопросу. Готовьтесь к уплотнению графика. Работать придется день через два, а не через три. Дежурство будете чередовать с походами на нижний уровень, нужно прижать трикстеров.

По второму вопросу: количество человек в дежурной группе будет сокращено до трех. Каждый четвертый отправится наводить порядок в мятежных зиккуратах. Кто это будет — на усмотрение командиров групп. Очень рассчитываю на ваши помощь и понимание, настали трудные времена. Уточнения и корректировки — у командиров групп. Конец связи.

Несколько секунд царит молчание, а после зал взрывается недовольным ропотом.

— Уволюсь на хрен! — доносится сзади. — Лучше на завод пойду!

Судя по громкости голоса, парень позади нас не просто психует, он решительно настроен на увольнение. Оттолкнув меня плечом, молодой сержант продирается к выходу.

Выходов тут четыре, мы с Киром ждем, пока толпа рассосется, и направляемся к ближнему справа.

— Совсем хреново, — вздыхает Кир. — Ща познакомишься с нашим командиром, тоже побежишь увольняться.

Планерка дежурной группы проходит прямо во флаере. Наша машина — изрядно ржавый четырехместный «ястреб» пятого поколения, их предшественников, «четверок» я сбил четыре штуки во время облав, плюс одного «воробья». Номер нашего агрегата — Б-33УО11.

Шлюз над нашей машиной задраен, крылья флаера сложены, люк в хвостовом отсеке открыт, видно замершего в салоне человека в черной форме.

Командир группы