в Малой Азии небольшой отряд, который, не встречая сопротивления, дошел до Сард (столицы подчиненного персам Лидийского царства) и сжег их вместе с храмом Кибелы. Персы запомнили это, и в отместку, вторгшись в Элладу, сжигали греческие святилища. Кончилась авантюра афинской демократии гибельно. Собрав огромную армию, персы вернули себе все города, включая Милет, который был полностью разрушен (494 г. до и. э.), а его жители переселены на далекую чужбину – в долину реки Тигр. Сами же афиняне «демократически» запретили у себя на родине трагедию «Взятие Милета», чтобы не вспоминать о своем позорном бегстве. Спасла Элладу от немедленного вторжения персов только случайность – буря, погубившая персидский флот. Потом Элладу от персов спасала преимущественно Спарта. Афины же заставили Элладу расплачиваться за свои авантюры.

Спарта демонстрировала успешное государственное строительство, уберегаясь как от бунта черни, так и от тирании, – самых распространенных «болезней» греческих городов-государств. Статус большинства ее жителей был вполне достойным – периэки были вольными хлебопашцами, могли владеть землей, занимались ремеслами и торговлей, а также флотоводством, важным в военных и торговых делах. Их права в сравнении со спартиатами были усечены, но при этом периэки не несли тягот военной службы (если сами к этому не стремились). Илоты вовсе не были рабами, пользуясь автономией в собственных делах. В Спарте не было рабства афинского типа, не было бесправных метеков-чужестранцев, не было домашнего рабства женщин. До времени упадка не было и того чудовищного социального расслоения, которое, в конце концов, погубило Древнюю Грецию, а в Афинах считалось нормой.

Историки много слов потратили на доказательство воинственности и жестокости Спарты. Вместе с тем, история Пелопоннесского союза во главе со Спартой говорит об обратном. Союз создавался и укреплялся главным образом дипломатическими усилиями. При этом Спарта заботилась не о том, чтобы поживиться за счет союзников, а лишь о том, чтобы во главе союзных городов стояли лояльные к Спарте правители. Именно Спарта стала избавителем множества греческих городов от тирании. К Спарте взывали как к защитнику справедливости. И если народ находил в себе силы, чтобы восстать против тирана, Спарта поддерживала народ. Греки называли Спарту «заступницей Эллады».

Когда в Афинах бушевала чернь и предпринимались авантюристические экспедиции, Спарта боролась за внутреннюю стабильность и внешнеполитический престиж. Жестокий поход царя Клеомена против соседнего Аргоса был осужден спартанцами, а его попытка установить тиранию сразу пресечена – царь был казнен. Если Афины просто сбросили персидских послов со скалы, то спартанцы сожалели об аналогичной вспышке ярости: взамен утопленных в колодце персидских послов они направили царю Ксерксу двух высокородных добровольцев, готовых к любой казни. (Надо отдать должное Ксерксу, который отказался от мести.) В то же время, в отличие от Афин, Спарта не собиралась присягать персам. Царь Демарат, склонявший спартанцев с союзу с персами, был изгнан.

Афинский морской союз, созданный на волне общегреческого энтузиазма после побед над персами, лег на них тяжким бременем. С союзных государств Афины собирали средства на «общее дело», неизменно приносившее прибыль афинянам. Всем было выгодно освободить Эгейское море от морских сражений между конкурирующими городами, выгодно было беспрепятственно торговать. Но наибольшую выгоду за счет спокойствия на морских коммуникациях получали именно афиняне. Союзная казна была перенесена в Афины и расходовалась «на общие нужды». Среди таковых были «столичные функции», забиравшие огромные средства на украшение новыми зданиями, на укрепление столицы союза мощными стенами. За счет союзной казны были построены Длинные стены, соединившие Афины с портом Пирей. Помимо финансовой зависимости, афиняне поддерживали союз и другими средствами. Для принуждения союзников к лояльности афиняне создавали на их землях колонии – как в землях варваров.

Пелопонесская война была развязана Афинами, чего бы там ни говорили современные историки и древние пропагандисты идеалов афинского «открытого общества». Господство на море, созданное силами всей Эллады и обеспечившее свободу торговли в обширном регионе, было использовано афинянами для торговой войны против Коринфа и торгового бойкота поддержавшей коринфян Мегары. Спарта вынуждена была поддержать своих союзников и потребовала отменить морскую блокаду и распустить Афинский морской союз. В ответ Афины выдвинули требования вовсе не к содержанию союзных отношений, а прямо к изменению государственной традиции Спарты – предложили спартанцам дать независимость городам периэков, а также изгнать всех причастных к умерщвлению царя Павсания, готовившего мятеж. Изнурительная война началась в 431 г. до н. э. и продолжалась 27 лет.

Планы Афин опирались на завышенную оценку влияния ее морских сил, превосходящих силы Спарты и их союзников вдвое или втрое. Афиняне помнили также морские победы над персами, приписывая их полностью только себе. Сухопутный театр военных действий Афины, укрытые за мощными стенами, не интересовал. Здесь спартанцы, создавшие вместе с союзниками армию численностью около 60 тыс. человек, не знали препятствий. В результате спартанцы подошли к Афинам, перенаселенным сбежавшими из сельских районов жителями. В 200-тысячном городе началась чума, унесшая треть жизней. Спартанцы, опасаясь чумы, отступили и впредь убивали всех перебежчиков, охраняя себя от заразы.

Спасла Афины от полного краха случайность. Буря занесла ее корабли к порту Пилос в Мессении, который оказался незащищенным. Захват этой стратегической точки позволил афинянам собрать со всей Мессении беглых илотов (надо сказать их было совсем немного) и угрожать непосредственно территории Спарты. Пытаясь блокировать Пилос с моря, спартанцы заняли небольшой остров Сфактерию и сами попали в ловушку. Их в свою очередь блокировали морские подкрепления афинян.

С военной точки зрения Пилос с 14-тысячным населением не был опасен Спарте. Потеря гарнизона Сфактерии численностью 420 человек также не была бы для Спарты катастрофой. Но возник повод, чтобы развязать узел, прекратив войну. Спартанцы обратились с таким предложением к афинянам. Но афиняне, руководимые вождем толпы демагогом Клеоном, отвергли мир и союзное управление Элладой. Гарнизон Сфактерии, измученный голодом, был пленен, около 120 спартиатов вместе с другими пленными были доставлены в Афины.

Унижение Спарты пошатнуло Пелопонесский союз, но спартанцы нашли успешную ответную стратегию – нанесли удар по союзникам Афин. Армия талантливого полководца Брастида, совершив глубокий рейд, вступила во Фракию и Халкидику. Чтобы сохранить спартанцев, в тяжелую пехоту впервые были зачислены илоты, готовые сражаться за Спарту, а также были привлечены силы наемников.

Слабость Афинского союза тут же дала о себе знать. Брастида на севере Греции встречали как освободителя. Попытка афинян во главе с Клеоном остановить спартанцев в открытом сражении кончилась для них позорным бегством и огромными потерями. Правда, среди семи погибших в бою спартанцев оказался и Брастид. Афинский союз рассыпался, и Спарте удалось склонить противника к перемирию, к которому Спарта стремилась даже ценой собственного престижа. Союзники хотели