попросить вас проверить наличие возможности для того, чтобы господин рейхсминистр вооружений и боеприпасов, проверив все обстоятельства, нашел повод связаться с руководителем гражданской администрации в Люксембурге и попросил его распорядиться о передаче компанией Sogeco 3000 акций компании Tudor в Имперский банк или в концерн AFA». Однако в то время у рейхсминистра вооружений Шпеера были другие заботы. Он не видел особых причин, чтобы становиться посредником в махинациях Квандта. В итоге все усилия промышленника, направленные на то, чтобы подмять под себя аккумуляторную фабрику Тюдора, оказались напрасными.

Во время войны Гюнтера Квандта также очень интересовала покупка химического предприятия в Бельгии, некогда принадлежавшего AFA. В начале 1941 года предприниматель в сопровождении троих сотрудников AFA посетил завод этой компании. Вскоре Квандту стало известно, что большая часть акций предприятия находится в руках барона Касселя, банкира, предположительно еврейского происхождения. Данное обстоятельство Квандт планировал обернуть в свою пользу.

6 марта 1941 года Квандт и Павель официально обратились к руководителю банковского департамента Бельгии, назначенному немецкими оккупантами, заявив, что «еврейская собственность уже сейчас должна быть передана в руки арийцев». Ответ расстроил руководство AFA: поскольку барон был «полукровкой», его собственность не могла быть экспроприирована.

В течение нескольких лет AFA пыталась получить контроль в общей сложности над семью предприятиями в захваченных вермахтом землях, которые находились в собственности евреев. Успеха, однако, она добилась всего однажды, получив в начале 1943 года две трети акций французской компании Dreyfus & Co.

После нападения Германии на Советский Союз руководство AFA решило организовать снабжение немецкой армии аккумуляторами в Восточной Европе. В служебной записке от 27 октября 1941 года, озаглавленной «Подвоз стартерных аккумуляторов для частей вермахта на востоке», утверждалось, что AFA уже открыла базы в Риге, Кракове и Львове, а вскоре собиралась открыть их также в Киеве и Одессе. Помимо этого, в руководстве концерна размышляли о перспективах расширения на еще не захваченных территориях.

Летом 1941 года Гюнтеру Квандту исполнялось 60 лет. Готовясь к приему по этому случаю, поверенный промышленника Павель спрашивал, нужно ли приглашать Геббельса. «Ну, он, скорее всего, не придет, но если узнает, что были Функ и Мильх, а его даже не пригласили, он обидится», – писал ему Квандт, находясь в отпуске в горах. В результате Геббельс получил приглашение, но не явился, отправив вместо себя государственного секретаря Леопольда Гуттерера.

На прием к Квандту прибыли делегации от всех трех ветвей вермахта. Рейхсминистр экономики Вальтер Функ, с которым Квандт познакомился еще во времена, когда Функ работал главным редактором газеты Borsenzeitung, передал предпринимателю поздравление от нацистского правительства. Банкир Герман Йозеф Абс произнес торжественную речь, похвалив деловые успехи промышленника: «И после наступления нового времени в 1933 году вы продолжили успешно применять свои таланты на блага нашей страны. А самой вашей выдающейся особенностью является вера в Германию и фюрера».

Абсу, конечно, было хорошо известно, что прежде всего Квандт верил в себя и заботился о собственных интересах. Расширяя оружейные предприятия, промышленник стремился вкладывать в это как можно меньше собственных денег, предпочитая брать кредиты и займы. В 1941 году долг DWM вырос настолько, что Абс в письменной форме настаивал на «объединении кредитов». Создавалось впечатление, что Квандт совсем утратил связь с реальностью, вгоняя предприятие в долги. Однако руководитель концерна не собирался останавливаться. Он даже не побоялся пригрозить Абсу, указав на то, что НСНРП весьма критически относится к крупным банкам: в одной служебной записке Абс жаловался на попытку Квандта «пустить сплетни о крупных банках». Несмотря ни на что, банкир остался тверд, так что Квандту нужно было искать новые источники средств. В конце концов, они нашлись в государственных кредитных организациях.

Личная жизнь Гюнтера Квандта во времена нацизма также не отличалась скромностью. Свою виллу в Потсдаме он заполнил произведениями искусства, в том числе картинами Карла Шпитцвега, Франца Ленбаха и Клода Моне. Он приобрел некоторое количество престижной недвижимости в Берлине, например здание на Корнели-усштрассе, 8, в котором раньше размещалось венгерское посольство. Чтобы обставить новый дом, промышленник закупил антиквариат и картины – среди прочего работу Тинторетто.

Через 70 лет телеканал NDR представил богатство семьи Квандт следствием деятельности Гюнтера Квандта во времена нацистов. Ключевые «показания» NDR предоставил управляющий поместьем и бывший депутат бундестага от партии левых Герберт Шуи. «Если обобщить, то Квандты сделали себе состояние на подневольном труде, Второй мировой войне и военных целях Германии, – говорит Шуи в фильме. – То есть именно это и явилось основой для их состояния». Данное утверждение прежде всего стало причиной, по которой фильм так сильно разозлил потомков Гюнтера Квандта. Габриэле Квандт призналась, что чувствует себя так, будто обвинили лично ее: «Ложь, направленная против нашей семьи, заставляла нас сторониться общественности. Якобы мы совершали преступления и получали средства обманным путем! Эти заявления мучительны для меня – и просто невероятны».

Шуи, высказывая столь громкое обвинение, упустил, однако, одну деталь: Гюнтер Квандт являлся ведущим немецким промышленником еще во времена Веймарской республики. Основой его богатства была вовсе не деятельность во времена нацистов, а текстильные фабрики в Бранденбурге, игра на бирже и успешные поглощения в период гиперинфляции 1920-х годов. Сразу после Первой мировой войны Квандт, будучи председателем правления компании Wintershall, способствовал формированию самого большого калийного концерна в Германии. Таким образом, не подлежит сомнению тот факт, что предприниматель принадлежал к немецкой экономической элите еще до прихода нацистов к власти.

Хотя во времена нацистской диктатуры Квандты расширили свою промышленную империю, в сегодняшнем их состоянии это не играет большой роли, ведь оно, по большей части, состоит из акций BMW, куда семья вошла лишь в 1950-е годы. Причем в те времена автомобильная компания стояла на пороге банкротства. Тот концерн, каким мы знаем BMW сегодня, является результатом нескольких десятилетий упорного труда. Второй составляющей богатства Квандтов стал подъем фармацевтической компании Altana, который произошел в 1980-е годы благодаря успешной исследовательской программе.

Не все утверждения в фильме корректны, но этого уже не изменить. Связи семьи с нацистами активно обсуждают в Интернете. Сами Квандты позаботились о том, чтобы разъяснить свое отношение к ситуации. Спустя несколько дней после выхода фильма представители семьи объяснились: «Мы признаем, что период с 1933 по 1945 год в истории нашей семьи немецких предпринимателей остался неосвещенным. Между собой мы пришли к согласию, что хотели бы с полной открытостью и ответственностью проанализировать его». Квандты объявили о начале расследования с целью выявить все факты об их нацистском прошлом, а также дать им надлежащую – с научной точки зрения – оценку. Также они сообщили, что до публикации результатов этого проекта они не станут возвращаться к данной теме.

Несомненно,