ему только оказаться в своей боевой ипостаси, словно змея проскользнул через решетчатое ограждение колыбели и прошмыгнул на пол, а оказавшись в новой для себя и неизученной доселе локации, дал дёру из детской комнаты, подальше от матери. Естественно, что далеко уползти у него не вышло, но переполох в тот день в замке он устроил знатный. Олафа поймал домовой эльф, которых в нашем маноре был немаленький штат. В общем, теперь за ним нужен глаз до глаз. Дора конечно хотела ему устроить веселую жизнь и организовать в детской всё таким образом, чтобы она превратилась в филиал Алькатраса, но я не позволил этому случится. Раз уж наш малыш такой непоседа и уже вовсю осваивается в своей драконьей форме, то такому стечению обстоятельств не мешать и препятствовать нужно, а наоборот содействовать. И моё решение по поводу поощрения активности Олафа уже приносит свои плоды.

Сейчас мой сынишка уже вовсю осваивает не только горизонтальные, но и вертикальные поверхности замка. Будто бы какой-то геккон ползает по отвесным стенам и потолку, наплевав на гравитацию и сложный рельеф. Причём цепляется за стены и потолок он без применения в этом деле своих когтей. Словно и не дракончик, а человек-паук который посредством биомагнетизма научился крепить свои лапки и продолговатое змеиное тело к любой поверхности, невзирая на степень её шероховатости. С равным успехом может перемещаться и по стеклу, и по камню, и даже по воде скользит не утопая. И всё это благодаря интуитивному применению астральных талантов, которые он перенял у своих родителей. Для него пользоваться стихийными преобразованиями и изменением агрегатного состояния вещества столь же естественно, как и дышать. В общем, чудо как хорош, но кое-что меня в нём немного беспокоит. Его восприятие действительности и мировосприятие разительно отличается от человеческого. У него все живые организмы делятся на две группы: своя стая и добыча. И мне стоило немалых трудов чтобы хотя бы немного расширить этот список. Впрочем, даже не сколько расширить, а немного детализировать и фрагментировать. Теперь он знает, что помимо своей стаи также существует перечень условно-безопасных особей, и некоторых из этого списка можно причислить к союзникам. Короче говоря, покуда его разум примитивен, а в своих действиях он оперирует инстинктами, оказалось проблематично ему втолковывать прописные истины. Олаф сейчас словно дикий зверь, для которого не существует таких понятий как хорошо или плохо, добро или зло. Слишком узко воспринимает окружающую реальность. Благо хоть с ним можно поговорить на парселтанге.

— Опять от мамки убёг, сорванец?

— Брх…ъсшдщщ… прфффсссс… — Было мне ответом, что в переводе с языка змей на человеческий означало: «Да!! Весело… Играть…»

Мда… Говорить-то на языке змей он уже научился. Зато встал вопрос, как мне теперь его мотивировать к необходимости учиться разговаривать при помощи речи понятной обычному человеку?

— Всё с тобой ясно.

Ответил я мелкому, который уже обвился своим телом вокруг моего предплечья, направляясь вместе с ним на выход из манора в сад. Люблю наблюдать за тем, как мой малыш резвиться в высокой траве, гоняясь за иллюзиями, которые я ради него создаю. Ранее я не уделял особого внимание этому направлению мистических практик, но с рождением Олафа, после того, как он начал вести активный образ жизни, пришлось осваивать это многогранное искусство.

Создать иллюзии можно множеством способом, в зависимости от применяемых в их сотворении магических дисциплин. В Европе пользуются популярностью лишь два метода их реализации. Первый, пришедший с Востока и Африки, когда посредством чар преломляется свет и создаётся проекция задуманного волшебником образа. Второй же основывается исключительно на ментальной дисциплине, где образ проецируется напрямую в сферу разума объекта, которого хотят ввести в заблуждение. Своего рода морок. Вот только моего мелкого подобным образом не проведёшь. На мираж Олаф не ведётся, так как имеет обострённое восприятие, а также надлежащее чувство пространства и острое обоняние. Если у его жертвы отсутствуют аура, она не имеет веса и запаха, то значит это обман. Его инстинкты игнорируют такую «добычу». С проецированием же в его разум динамического образа тоже не сладилось. Глаза василиска, которыми он не обделён, являются не просто зрительным органом, но ещё и сложным менто-астральным механизмом, который защищает своего носителя от возможности быть подвергнутым наваждению. Как там будет позднее, когда пацан вырастит, мне пока неизвестно. Слишком давить на него ментально, когда он слишком юн, а его естественная защита разума только формируется, нельзя. Но хочется верить, что в будущем он окажется полностью иммунен к манипуляциям менталистов.

Возвращаясь же к моему совместному времяпрепровождению с сыном, то мне пришлось изрядно напрячь мозги и подналечь на весь известный мне список методов формированию иллюзий, дабы на их основе изобрести более достоверную и на которую мог бы купиться Олаф. Серьезно к собственной блаже я не относился, так как делалось всё это ради забавы. Но опять же, это оказалось очень увлекательным занятием, причём с немалой пользой в разрезе тренировок собственного контроля во множестве аспектах.

Мой проныра оказался очень способным к обучению одарённым, который достаточно споро сводил к нулю мои новые успехи и потуги на поприще создания иллюзий. Уже сейчас, если моя иллюзия не могла похвастаться наличием должных звуков (биения сердца, шороха, который обязан быть при соприкосновении иллюзии с материальными предметами тварного мира), запаха, веса и ауры, то мелкий даже не подумает гнаться за такой добычей. Так что приходилось мне знатно изгаляться над собственным разумом и душой, дабы воплотить в реальность иллюзии белок, сурков и прочей мелкой живности, которая сможет заинтересовать «привередливого» охотника. Зато теперь умею имитировать одушевлённость своих иллюзий, поднаторел в мгновенном касте каскада чар создающих запахи, звуки, преломляющих свет, и всё это в динамичности и режиме реального времени.

— Ну как всё прошло? — Устраиваясь рядом со мной на лавочке в саду, поинтересовалась Дора, неотрывно и с умилением следя за забавами нашего сына, который разорванным рыком оповестил округу в своей очередной неудаче. Заяц, на которого он повелся и вроде как поймал, оказался всего лишь «мыльным пузырем».

— Нормально, — Ответил Доре по поводу Чангов, обращая внимание супруги на очередной прорыв в метаморфизме нашего сынишки, — Ты погляди, Олаф-то уже мимикрировать научился.

Затаившись, наш наследник решил прекратить активную охоту, изменив свою тактику и задумав атаковать новую цель из засады, для чего сменил цвет своей чешуи с тёмно-зелёного на салатовый, чтобы стать менее приметным на фоне сочной травы.

11 сентября 1988 года. Воскресенье. Пригород Лондона. Поместье Патил

— Неожиданно… — Выразил свою изумление, когда по прибытию к Патилам увидел здесь изрядно большее количество людей, нежели