Предложение Мартова принимается единогласно[3034]. «Никакого риска для большевиков тут нет, — замечает Суханов. — На съезде, как и в столице, они — хозяева положения. Но все же дело оборачивается довольно благоприятно… Ленин и Троцкий, идя навстречу собственной массе, вместе с тем выбивают почву из-под правых: уходить со съезда, когда большевики согласились вместе обсудить основные вопросы, считавшиеся уже предрешенными, — это не только кричащий разрыв с Советом и революцией ради все тех же старых, дрянных, обанкротившихся, контрреволюционных идей; это уже просто бессмысленное самодурство контрреволюционеров»[3035].

Но ясно, что предложение Мартова каждый понимал по-своему, и момент единодушия длился не долго. На трибуне делегат комитета 12-й армии меньшевик Хараш, на погонах капитанские звездочки:

— Политические лицемеры предлагают решать вопрос о власти. Между тем он решается за нашей спиной. Пока здесь вносится предложение о мирном улажевании конфликта, на улицах Петрограда уже идет бой. Вызывается призрак гражданской войны. Меньшевики и эсеры считают необходимым отмежеваться от всего того, что здесь происходит, и собрать общественные силы, чтобы оказать упорное сопротивление попыткам захватить власть. Удары по Зимнему дворцу вколачивают гвозди в гроб той партии, которая пошла на подобную авантюру.

От фронтовой группы слово берет еще один меньшевик — поручик Кучин, тот, что срывал аплодисменты на Государственном, и на Де… (?) совещаниях:

— Съезд несвоевременен и даже неправомочен. Армия не имеет на нем своего полного представительства. Отныне арена борьбы переносится на места — там необходима мобилизация сил.

— От чьего имени говорите вы? — кричат из зала.

Кучин перечислил комитеты 11 армий, которые накануне высказались против перехода власти к Советам, и начал зачитывать резолюции армейских комитетов. В ответ крики:

— Начальство! Когда выбраны? А солдаты что говорят? От штаба говорите вы, а не от армии!

— Фронтовая группа, — завершает Кучин, — снимает с себя всякую ответственность за последствия этой авантюры. Фронтовая группа покидает этот съезд[3036].

Сквозь шум и выкрики зала меньшевик Хинчук:

— Военный заговор большевиков ввергает страну в междоусобицу, срывает Учредительное собрание, грозит военной катастрофой и ведет к торжеству контрреволюции. Единственный выход — переговоры с Временным правительством об образовании власти, опирающейся на все слои демократии… Мы снимаем с себя всякую ответственность за происходящее и покидаем съезд, приглашая остальные фракции собраться для обсуждения создавшегося положения.

«Это блестящее выступление сейчас же оборачивает настроение против «соглашателей», — фиксирует Суханов. — Большевистская масса сжимается вокруг Ленина. Негодование выражается очень бурно». Слышны крики:

— Дезертиры!.. Ступайте к Корнилову!.. Лакеи буржуазии!.. Враги народа!..

За Хинчуком сквозь рев и свист эсер Гендельман с однотипным заявлением: переворот незаконный, требуем переговоров с Временным правительством. В зале начинается топот ног, свист и матерная ругань. «Зал начинает выходить из берегов. «Чистые уходят» небольшими группками, но это почти незаметно. Их провожают свистом, насмешками, бранью»[3037].

На трибуне солдаты — Гжельщак и Лукьянов. Посыл один:

— Жители окопов ждут с нетерпением передачи власти в руки Советов. Кучины представляют мнение кучек, с апреля сидящих в армейских и фронтовых комитетах.

Появляется представитель 2-го Латышского полка Карл Андреевич Петерсон и показывает пальцем на Хинчука и Кучина:

— Они не представляют солдат. Вы знаете хорошо, 12-я армия давно настаивает на переизбрании Совета и Искосола… Латышские стрелки неоднократно заявляли: Ни одной резолюции больше! Нужны дела! Нужно взять власть в свои руки. Пусть они уходят — армия не с ними![3038]

С меньшевиками и эсерам солидаризируется Рафаил Абрамович Абрамович от имени группы Бунд:

— Несчастье все то, что происходит в Петрограде.

Бунд тоже под неодобрительный грохот зала потянулся к выходу.

Логика уходящих ясна Троцкому: «Их политический расчет обнажен: большевики свалятся через несколько дней; нужно как можно скорее отделить себя от них, даже помочь опрокинуть их и тем застраховать по возможности себя и свое будущее… Из фракций правого крыла ушло, по-видимому, около 70 делегатов, т. е. немногим более половины. Колеблющиеся подсаживались к промежуточным группам, которые решили не покидать съезд».

Вновь на трибуне Мартов:

— Необходимо приостановить кровопролитие…

— Это только слухи, — звучит из зала.

— Сюда доносятся не только слухи. Если вы подойдете к окнам, то услышите и пушечные выстрелы. Предлагаю начать переговоры со всеми социалистическими партиями. До выяснения результатов переговоров приостановить работу съезда.

Отпор Мартову дает Троцкий:

— То, что произошло, это восстание, а не заговор. Восстание народных масс не нуждается в оправдании. Мы закаляли революционную энергию петербургских рабочих и солдат. Наше восстание победило. И теперь нам предлагают: откажитесь от своей победы, заключите соглашение. С кем? С теми жалкими кучками, которые отсюда ушли?… Тем, кто отсюда ушел, как и тем, кто выступает с подобными предложениями, мы должны сказать: вы — жалкие единицы, вы — банкроты, ваша роль сыграна, отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории[3039].

Мартов заявляет, что в таком случае меньшевики-интернационалисты тоже покинут съезд. Суханов сетует: «Мартов в гневе, в аффекте стал пробираться к выходу с эстрады». А я стал в экстренном порядке созывать на совещание свою фракцию»[3040]. Фракционное собрание на лету — Мартов одерживает верх над Сухановым 14 голосами против 12.

Троцкий от имени президиума предлагает резолюцию с осуждением попытки меньшевиков и эсеров сорвать «полномочное всероссийское представительство рабочих и солдатских масс в тот момент, когда авангард этих масс с оружием в руках защищает съезд и революцию от натиска контрреволюции… Уход соглашателей не ослабляет Советы, а усиливает их, так как очищает от контрреволюционных примесей рабочую и крестьянскую революцию». Съезд голосует «за».