— Выпороть тебя мало. Ты до крови мозоль натерла. Так трудно было сказать? — злится. — Не корчи из себя великомученицу. Я тебя к прогулке не принуждал. Сказала бы о мозоли, все свернул бы.

Багратов рассерженно отворачивается к окну, увеличив между нами расстояние.

Молчит так, что у меня язык не поворачивается сказать ему хоть что-то.

— Приехали.

Он выбирается первым и не говоря ни слова, поднимает меня на руки, словно привык носить глупышек, стирающих ноги в кровь. Номер удается снять только с одной кроватью. Молчание Багратова с каждой секундой становится еще более невыносимым и тяжелым.

Я едва замечаю обстановку номера. Когда он опускает меня на кровать, хорошо ощущаю миг, в который мужские ладони покинут мое тело и задерживаю его запястья пальцами.

— Мне очень понравилось, — говорю торопливо. — Я просто не хотела портить прогулку. Вы тут ни при чем. Это в новинку…

— В новинку ноги в кровь стереть?

— Да. Это тоже часть прогулки.

— Забавно. Но могла бы сказать…

— Да, — обрываю. — Не стала. Мне все понравилось. Очень. Понравилось с вами гулять, не хотела лишать себя удовольствия.

— Я — часть удовольствия?

— Нет. Больше, чем…

Багратов часто дышит, становится совсем близко от моего лица, наклонившись.

Захват ладоней на талии крепчает и внезапно сползает вниз, на бедра, потом крамольно ныряет под просторное платье. Его пальцы ползут вверх, рисуют жаркие полосы. Я едва дышу, не зная, что за этим последует.Вернее, догадываюсь, но в последний миг приказываю себе не думать.

— Это тоже в новинку?

Кажется, Багратов говорит уже не о мозоли от долгой прогулки.

Киваю. Во рту пересохло.

Багратов наклоняется и продолжает изучать меня по сантиметру, без запретов, без границ. Открывает неизведанные эмоции и заставляет чувствовать себя желанной! Грубоватая ласка рождает мурашки и приятные ощущения где-то глубоко-глубоко под кожей. Я едва дышу, прикрываю глаза и чувствую, как его пальцы беззастенчиво крадутся. Я хочу, чтобы он продолжил. Не останавливался. Это нормально? Он словно слышит, о чем я думаю и угадывает желания, в которых даже себе признаться стыдно.  

Мгновения стираются. Чувство стыда и стеснения растворяется без следа острых и приятных волнах жара… Такого я еще никогда не испытывала и сейчас жадно хватаю воздух ртом.

Багратов разрушает все мои границы, подталкивая меня к мигу, за которым хочется кричать — настолько это прекрасно и одновременно неправильно. Теряюсь в ощущениях. Багратов внезапно выпрямляется и расстегивает ремень на брюках. Рядом со мной на кровать приземляется фольгированный пакетик. Он подготовился. Нет никаких сомнений, что последует дальше.

— Раздевайся, — поторапливает. — Поживее! Я хочу получить то, что причитается!

Багратов полон нетерпения. Глаза плещутся тьмой. Мне страшно в них смотреть и страшно признать, что я чуть не потеряла голову. Очнулась лишь в момент, когда он приказал раздеться.

Чудесная поездка, сказочные пейзажи, прогулки — все мираж. Зря я поверила в сказку. Возвращение к реальности получилось острым и жалящим. Он со мной как со всеми. Как с новой одноразовой девушкой!

Выгулял, теперь можно и оплату спросить. Это резко спускает на землю. Больно. Он меня даже не поцеловал ни разу.

Просто захотел перейти к финальной стадии… Осознание этого заставляет меня схватиться за широченные плечи.

— Хватит! — выдаю испуганно и резко села на кровати. — Хватит. Я не это имела ввиду.

Пальцы Багратова замерли на ремне.  

— Неужели? Ты не поняла, к чему все идет? Могу спорить, ты хотела продолжения!

— Нет. Я просто запуталась. И не могу вот так…

— Ты же хотела быть ближе. Это самый верняк. Давай не парь мне мозг. Тебе понравится, гарантирую.

— Нет. Я не могу. Не могу без отношений. Это гадко…

Багратов точно не привык к отказам и делает в мою сторону угрожающий шаг. Я вдруг понимаю, что отказом раззадорила здоровенного, злого и очень взрослого мужика, связанного с криминалом.

Он не привык церемониться с женщинами. Не привык к отказам!

Элайза точно в восторге, а мне страшно.

Я еще ни с кем не была и точно не хочу вот так, без любви, по расчету!

— Поздно говорить, что передумала! — обвиняет Багратов. — Мужчинам в последний миг отказывать нельзя.

Захотела и струсила. Передумала.

Так не пойдет. Только не с ним. Только не на его условиях, пульсирует в голове.

Я закрываю ладонями лицо и подрагиваю от страха под темным взглядом, который снует по моему телу жаркими волнами. Страх вгрызается под кожу… Хочу оказаться как можно дальше отсюда.

Тело стягивается путами леденящей паники. Даже дышать трудно.  Прикусываю щеку до крови, но легче ничуть не становится. Я даже не слышу, говорит мне что-то Багратов или нет.

Слышу только, как громко шумит в ушах от притока крови, и на этот шум накладывается стук сердца. Внезапно воздух всколыхнулся от грохота захлопнувшейся двери.

Багратов ушел?

Несколько минут я просто не могу пошевелиться, даже дышу через раз. Потом я осторожно убираю ладони и осматриваюсь.

Ушел.

Ушел и оставил меня одну.