Шрифт:
Закладка:
– Золотко, – говорит Джулиан, подбегая и сгребая ее в охапку. – Мама вернулась. Как я тебе и говорил.
Он опускает ее на землю и тихонько подталкивает в спину по направлению ко мне.
Я сажусь на корточки, так, что мы оказываемся лицом к лицу. В ее зеленых глазах и густых черных волосах я вижу маленькую себя. На меня она похожа гораздо больше, чем на Джулиана. Когда она подходит совсем близко, я беру ее ручки в свои:
– Валентина, я так рада, что тебя вижу! Я по тебе скучала.
Лицо у нее очень серьезное, нижняя губа дрожит.
– Почему ты меня бросила?
Секунду колеблюсь, не зная, как она отреагирует на мою историю.
– Давай пойдем с папой в гостиную, сядем, и я расскажу все, что со мной приключилось.
Валентина отвечает кивком, лицо ее все еще серьезно.
Джулиан садится в глубокое кресло напротив, я сажусь на диван и хлопаю рукой по подушке.
– Садись рядышком, Валентина.
Валентина смотрит на меня, потом на Джулиана, который кивает ей ободряюще. Она забирается на диван, но садится чуть поодаль. Я пытаюсь представить, что она чувствует, увидев наконец маму, которая бросила ее так надолго и без всяких объяснений. Ее сдержанность говорит о том, что, скорее всего, она обижена или боится. Если я смогла бросить ее один раз, то могу бросить опять, наверно, думает она.
– Валентина.
Наши взгляды встречаются.
– Я хочу рассказать тебе, что произошло в тот день, два года назад. Я сильно ударилась.
Ее брови ползут вверх, глаза расширяются от удивления.
– Кто тебя ударил?
Я откашливаюсь:
– Никто, солнышко. Я поехала в город за покупками. День был ужасный: черные тучи и сильный ливень. Но мне очень нужно было кое-что купить, поэтому я все равно поехала.
Она пытливо смотрит на меня, ловя каждое слово.
– И вот я все купила, набрала столько пакетов, что зонтик уже в руку не поместился. А дождь был проливной, и я вымокла до нитки, пока добежала до машины. И тут вдруг я поскользнулась и упала на спину, ударилась головой о тротуар, очень сильно. Было так больно, что я заплакала.
– У тебя шла кровь из головы? – спрашивает Валентина.
– Да, немножко. Но самое ужасное в том, что когда я встала, то забыла, кто я такая.
– Ты забыла свое имя?
– Так иногда бывает, когда ударяешься головой. Твой мозг забывает многие вещи. Я поднялась и не могла вспомнить ни как меня зовут, ни где я живу. Я потерялась. А потом папа нашел меня и привез домой. Теперь мы снова будем вместе.
Произнося эти последние слова, я пыталась и себя убедить, что это правда.
Но главное, что Валентинино личико расплывается в улыбке, и она пододвигается ко мне поближе. Я обнимаю ее, наклоняюсь так, что мое лицо всего в сантиметре от нее, и мягко заправляю ей прядку волос за ухо.
– Я бы никогда намеренно не оставила тебя.
Обнимаю ее крепче.
– Я знала, что ты не нарочно, мама. Как хорошо, что ты дома.
Внезапно во мне просыпается такая любовь к этому драгоценному существу, что у меня буквально разрывается сердце. Нет никаких сомнений – она моя дочь.
Блайт перечитала последнюю страницу отчета Джима Фэллоу о Джулиане Хантере и закрыла папку. Ничего подозрительного: успешный бостонский врач высшей категории, десять лет назад женился, есть семилетняя дочь. Ни судимостей, ни процессов из-за врачебной ошибки в настоящем или прошлом, ни ареста имущества за долги, ни судебных приговоров. Даже правил дорожного движения не нарушал.
Какого только прошлого она не воображала для Эддисон, но реальность немало ее удивила.
Из отчета Джима она узнала, что Эддисон, или Кассандра, и до этого была замужем, пять лет. Ее первого мужа звали Зэйн Драйер. За Джулиана она вышла через несколько дней после официального расторжения брака. Какая женщина побежит под венец, когда на ее бракоразводных документах еще чернила не просохли? Блайт немедленно заключила, что Эддисон начала встречаться с Джулианом, будучи еще замужем, и вдвойне порадовалась тому, что эта женщина исчезла из жизни Гэбриела. Кассандра год проучилась в колледже и отчислилась, когда вышла замуж. Она работала ассистентом менеджера по закупкам в «Файлинз», но уволилась перед тем, как выйти за Джулиана. До своего исчезновения она, по всей видимости, сидела дома с ребенком. Никаких данных о живых родственниках Кассандры, кроме дочери, Джиму найти не удалось.
Блайт сдержала слово – ничего не сказала Дарси. Но молва об отъезде Эддисон была лишь делом времени. Дарси теперь жила в Лондоне, и пару дней назад Блайт получила от нее имейл:
Здравствуйте, Блайт!
Я понемногу осваиваюсь и уже полюбила Лондон. Завтра мой первый день в консерватории, я вся в предвкушении, но все равно нервничаю. Возможно, Гэбриел рассказал вам, что мы с ним встретились перед отъездом. Было грустно видеть, какую боль он сейчас испытывает. Гэбриел всегда будет дорог мне как друг, но я примирилась с мыслью, что между нами не может быть ничего большего. И вы, и я надеялись на другое, но эта надежда в прошлом, там она и останется. Я никогда бы не согласилась быть номером два, и Гэбриел такого тоже не заслуживает. Надеюсь, мы оба найдем свое счастье. Желаю благополучия вам, Теду и Хейли.
С любовью,
Это письмо удивило Блайт. Она и не подозревала, что Гэбриел виделся с Дарси, да еще и рассказал ей обо всем. В ней промелькнула надежда: может быть, для них еще не все потеряно в будущем? Гэбриел должен пережить уход Эддисон. Эта женщина вторглась в их семью, перевернула все с ног на голову, и они до сих пор не могут прийти в себя, в то время как она вернулась домой и живет прежней жизнью. Гэбриел сказал Блайт, что поддерживает связь с Эддисон, и Блайт очень разозлило, что она держит ее сына на крючке, вместо того чтобы недвусмысленно разорвать отношения. Но что Блайт ни говорила сыну, он отказывался прервать общение с Эддисон.
В тот день Блайт пришла в галерею, Хейли как раз беседовала с клиентом. Блайт слегка помахала ей рукой и, не останавливаясь, прошла в кабинет. Там, за столом, сидел Гэбриел с ноутбуком. Блайт теперь наведывалась в галерею ежедневно под предлогом подготовки новой выставки. На самом же деле она хотела быть уверенной, что с Гэбриелом все в порядке, а для этого нужно было забегать пусть и ненадолго, но постоянно. Ее жизнерадостный, оптимистичный сын стал тихим и подавленным. Она понимала его, но боялась, как бы он не упал духом окончательно и не сделал какую-нибудь глупость. Этого она допустить не могла.
– Доброе утро, – сказала она, вешая пальто.
– Привет, мам, – отозвался Гэбриел, не отрываясь от экрана компьютера.
