Когда оргазм начал стихать, Оливер отпустил ее губы и улыбнулся, пока его рука гладила ее волосы.

— Вот видишь, — прошептал он. — Я знал, что ты сможешь.

Урсула обвила руками его шею и притянула ближе.

— Спасибо.

Его рука скользнула к пояснице.

— Я был рад помочь.

Она ощутила, как его член дернулся у ее влажного лона, напоминая о необходимости освобождения.

— Было бы неплохо… — начал он и откинул голову назад, чтобы посмотреть на нее, прежде чем опустить взгляд на свою длину. — Мне не понадобится много времени. Я близок к тому, чтобы кончить.

— Тебе не понадобится много времени? — спросила она.

Оливер покачал головой.

— Нет, обещаю. Знаю, твое тело сейчас истощено. Максимум тридцать секунд, — сказал он почти извиняющимся тоном.

Она улыбнулась и приподняла его подбородок рукой. После всего, что он для нее сделал, Оливер хотел кончить по-быстрому? Нет, если она может ему помочь!

— Какой позор, потому что я бы хотела чувствовать тебя внутри намного дольше тридцати секунд. Но, если ты сможешь продержаться только тридцать секунд…

Он расправил плечи.

— Нет! Я не это имел в виду. Я могу закончить за тридцать секунд, если надо быстрее, но, если ты не хочешь… Детка, я могу продержаться столько, сколько ты захочешь. — На его лице появилась убийственно красивая улыбка. — И возможно в этот раз мы сможем кончить вместе?

— Тебе не кажется это немного амбициозным?

Он притянул ее голову ближе, приблизив губы на расстоянии поцелуя — уверенность в себе теперь переполняла его с головой.

— Мне нравится бросать вызов.

Когда его губы накрыли ее, руки сжали бедра, побуждая приподняться. Толстая головка его члена толкнулась внутрь без сопротивления. Когда Урсула опустилась на него, Оливер застонал.

— Это даже лучше, чем я себе представлял. — Положив ей руку на затылок, он провел большим пальцем по ее щеке и прижался лбом к ее лбу. — Это больше, чем я заслуживаю.

— Ты меня спас.

— Так вот почему ты спишь со мной?

Она медленно покачала головой.

— Хорошо, потому что я не люблю секс в знак благодарности или из жалости. Мне бы хотелось думать, что ты спишь со мной, потому что я тебя привлекаю.

Она мягко усмехнулась.

— Как ты поймешь разницу?

— По твоей реакции, — заявил Оливер и приподнял ее бедра выше, затем резко втолкнулся и жестко вошел в нее на всю длину.

Громкий стон сорвался с ее губ, и голова откинулась назад. Ее колени стали желеобразными, а сердце пустилось вскачь. Одним толчком он превратил ее в женщину, которой управляет только похоть.

— Видишь, — продолжил он. — Такой реакции я и ожидал.

Урсула посмотрела в его ярко-голубые глаза.

— Тогда тебе лучше перестать говорить и начать действовать.

— Как пожелаешь.

Последнее слово еще не успело растаять в воздухе, как она оказалась распластанной на спине с ногами в воздухе и Оливером над ней, пока его член расположился у входа в лоно.

Оливер взглянул в большие карие глаза Урсулы и подождал, пока она сориентируется. Он держал ее там, где хотел: под собой, чтобы взять ее сильнее, чем мог бы в позе наездницы.

Осознание того, что она увлечена им не меньше его, удвоило его похоть. Он бы удовлетворился тридцатисекундным трахом, если бы после своего оргазма она поняла, что больше ничего от него не хочет. Но, к счастью, она все еще хотела его, даже после получения оргазма.

Еще член был все еще покрыт ее соками, когда он вновь вошел в нее во самые яйца. Напряжение ее внутренних мышц почти лишило его контроля, но он не поддался порыву найти освобождение. Это была слишком сладкая победа, чтобы ее торопить. Ее тепло и влажность окутали его и приветствовали, словно ножны свой клинок.

Опустившись, он двигал бедрами вперед и назад, входя и выходя из нее медленными и размеренными толчками, игнорируя вампира внутри, желающего действовать быстрее и жестче. Эта часть его достаточно скоро победит, но сначала Оливер хотел насладиться нежным скольжением плоти о плоть — чего не испытывал будучи человеком, поскольку всегда пользовался презервативами.

Но сейчас ему больше нет необходимости в этих надоедливых вещах. Он не мог ни заразиться, ни передать болезни. Что касается нежелательной беременности: на это тоже нет шансов, поскольку мужчина-вампир может оплодотворить только свою кровно связанную пару.

Под ним грудь Урсулы вздымалась в такт дыханию, а кожа блестела от пота. Ее губы приоткрылись, веки наполовину закрылись, и глубокие стоны и вдохи, которые вырывались из ее горла, он поглощал, словно умирал с голоду.

Боже, как же ему нравилось отзывчивость этой женщины, а азиатская красотка под ним было не просто отзывчивой. Ее движения отражали страсть, которую он заметил в ее глазах ранее, и говорили об огне, который горел внутри.

Он мог видеть пламя, когда оно вырвалось на поверхность, и мог почувствовать страсть, которую она так долго прятала внутри. Потребность, которую ей приходилось подавлять. Каждым толчком своего члена он дразнил ее все больше, требовал показать, что скрывается за этими таинственными глазами и в сердце.

Без каких-либо сознательных усилий с его стороны их тела двигались в унисон. Ему всегда было интересно, каково заниматься любовью будучи вампиром.

Теперь он знал ответ: ощущения более интенсивные. Все чувства обострились, каждое прикосновение более выразительное, а поцелуй — более страстный. В то же время его энергия казалась безграничной, хотя понимал, что его контроль не продлится вечно.

Однако никогда не предполагал, что впервые займется любовью в своей вампирской жизни на заднем сиденье фургона. Но место не имело значения, потому что он мог видеть только Урсулу, ее безупречное лицо и совершенное тело. Их окружение отошло на задний план.

Быть внутри нее и доводить их обоих до экстаза — только это его интересовало. Все больше и больше вампир внутри него оттеснял прежнего самоотверженного любовника и брал бразды правления в свои руки.

Вместе с этим жажда крови вновь выдвинулась на первый план, на этот раз более острая. Его взгляд переместился на вену на ее шее. Ее сердцебиение звучало в его ушах, кровь, струящаяся по венам, звучала как водопад, низвергающийся в бассейн с плещущейся водой.

Оливер оторвал взгляд от соблазнительного приза и завладел ее губами, отвлекая себя поцелуями и сосредоточившись на том, как ее внутренние мышцы сжимали его член при каждом движении внутрь.

Входя в нее все сильнее и глубже, он сфокусировался на одной цели: найти свое освобождение с ней. Только это могло немного отодвинуть на второй план его потребность в крови.

Отпустив ее