Когда на пороге УК «Светлый путь» оказался рыжик парень с длинными волосами, Егор прищурился. Чем-то тот напоминал Борю.

«Да где тот Боря-то? Уволился и даже слова не сказал на прощание. А сам трубки не берёт», — вздохнул Егор.

Рыжий парень подошёл прямо к нему, поздоровался, что само по себе немало и с ходу выпалил:

— Ты же Егор, да?

— Ну, да.

— А я Рома. Борин брат, — представился посетитель и достал пачку из внутреннего кармана пуховика. — Пойдём, покурим, что ли? Поболтаем.

Егор уже три раза на улицу с утра выходил просто так, порожняком. «Опустошить баллоны», как в разведке назвали бы этот манёвр. Поэтому охотно вышел «для дела» и угостился сигареткой от парня в костюме сантехника.

«Может, привет от Бори передаст?»

— А Боря-то где? — прикурил первым Егор.

— Да хрен знает, со вчерашнего трубку не берёт, — признался рыжий, прикуривая следом от предложенной зажигалки. — На отца походу обиделся. Тот с матерью моей теперь живёт. Я сам не понимаю, что у них происходит. Но лица загадочные-загадочные.

— Ну у вас и Санта-Барбара.

— Ага, и кот.

— Какой кот?

— Да походу дикий, — вздохнул Рома. — Демон. Маленький, а как в палец вцепился при встрече, до сих пор с утра нарывает. Жаль у моей аллергия, я бы себе забрал. Такими и должны быть настоящие коты, а не чмошниками лысыми в угоду моде.

С Романом Петровичем Новокуровым Егор был знаком лишь заочно. Тот вроде как лишь числился на рабочем балансе. А работал за него то огромный мужик с лопатами-руками, то чернявый брательник. Скрыть их родство легко. Фамилии разные.

«Отлично устроился», — хмыкнул Егор: «Глобальный пашет, Новокуров по заграницам катается».

И тут рыжий заговорил. Как начал первым, так и не остановить.

Затянувшись первой сигаретой, Егор узнал про Германию подробности и девушку беременную бонусом. А как вторую раскурили, речь о весеннем призыве пошла. Сразу на полтора года.

— Добровольцем пойти, что ли? — вздохнул Рома. — Всё толку больше. Хоть заработаю что-то. Но видишь в чём дело. Срочку так и так отслужить придётся.

— Ага, на фронт перевестись можно только три месяца спустя, — кивнул Егор, уже изучив данный вопрос вдоль и поперёк. — Для этого необходимо подписать соответствующий контракт, который указан в абзаце второго пункта первой статьи тридцать четвёртой Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе». А ты уверен, что тебя за три месяца натаскают?

— Ну, там видно будет, — ответил Роман.

И популярно объяснил, что опыта у него сантехнического теперь до хрена. Ни один немец не догонит, а денег ни хрена.

От слов тех даже симпатия у охранника к нему появилась. Хоть на обед домой веди и борщом угощай.

— Так и что? — спросил Егор, устав от всех этих схем и хитросплетений в конторе. — Ты решил, на полном серьёзе поработать? Ты ведь пойми. По бумагам у нас полный штат, а как толчок засорится, так Боря один по всему району работает. А как уволился, только аварийка одна и работает с ребятами из центра. А толчки частники чистят.

— Так, а что делать? — пожал плечами Роман. — Поработаю до весны, потом служба. Надо ещё на свадьбу предварительно насобирать. Хоть и символическая, а кольца, роспись, стол накрыть… Сам понимаешь.

— Да понимаю, сам троих рощу, — вздохнул охранник и оба уже засобирались в тепло, как вдруг прямо на тротуар заехал микроавтобус без стёкол на местах пассажиров.

— Ну пизде-е-ец, — только и успел протянуть Егор.

Такой он уже видел, когда осенью Антона Сергеевича в наручники упаковывали.

Ничего не изменилось и на этот раз. Из микроавтобуса посыпали мужики в камуфляжах, в балаклавах и с автоматами наперевес. И как давай через сугробы перекатываться.

Сердце Егора на паузу встало, руки поднял сразу. Виновен, мол. Не успел почистить подход и подъезд. Только один подполз и остался. Ну или — перекат.

Роман рядом повторил жест с руками. Но мужики с автоматами, скатившись как с горки детвора, на них не обратили никакого внимания. Лишь подвинули в сторону, чтобы на проходе не стояли и в здание ворвались с разбега.

— Даже не спросили, где он, — хмыкнул Егор.

— А кто?

— Известно кто, — ответил охранник и на эмоциях по третьей раскурили. — Начальник! Леся ему то чай принеси, то пыль протри, а я с опцией дворника без ставки… А что делать? Суетимся. Начальство же.

— Ну да, за работу держаться надо, — посочувствовал Роман, но не сильно.

Следом автомобили прокуратуры прибыли. Понаставили транспортных средств прямо у входа. Друг друга за руку поддерживают, переваливают сугробы, спускаются, скользят, хохочут и причитают. Если тротуар в снегу, а дворник с утра на работу не вышел почему-то, то официально бордюра и нет. Зато есть служебная необходимость. Возникнет острая необходимость — трактор пригонят.

Пара таких на балансе конторы числится, да никто их никогда по району и не видел.

Докуривая, Егор почти не удивился, когда на пороге конторы вдруг возникли люди в погонах и строгих одеждах под шубами, меховыми пальто и красивыми шапками. Не спортивные гондонки, как на нём и «новобранце от сантехнического дела», а богатые головные уборы. Как будто только с манекенов взяли на неделе высокой моды в Париже. Но и они скатываются с горки, как бабки шумные.

Все только дворника почему-то костерят.

Свидетелей такого дела тут же попросили войти в здание следом.

— А это без проблем, — ещё загодя потушил окурок и первый и второй собеседник.

Всё-таки стояли под табличкой «не курить».

Загнав то ли понятых, то ли допрашиваемых в один кабинет с диспетчершей Васильковой, люди в форме принялись расспрашивать всякое. В том числе обо всех сотрудниках, включая ранее работавших. Вроде Нины Альбертовны.

— А при чём тут моя бабушка? — переспрашивала следователя Леся. — Она уже полгода тут не работает, я за неё… стажируюсь.

— Эм… работаете?

— Замещаю, — смутилась диспетчер. — Но кто ещё работать-то за такую зарплату пойдёт работать? А я… стажёр. Мне полезно.

— Вот скажи мне, стажёр, а кто ещё работает? — прямо уточнил следователь, устав от изучения кипы бумаг, которые обнаружились в кабинете начальства. — Вот прям… работает-работает.