промышленность сумеет создавать подводные лодки, этот чертеж устареет. Даже если запасать впрок, не вижу смысла. Так что, зачем тратить деньги? А вот лет через пять или семь, когда мы уже станем клепать собственные дизелюхи, тогда и чертежи понадобятся. Но я сам не специалист. Подсунут мне какое-нибудь корыто с пропеллером, а я и рад. В общем, вы меня поняли?

— В общем-то да, — кивнул Келлер. — Вам потребуется консультант.

— Опять-таки, вам придется следить за развитием науки и техники, чтобы не насоветовать чего-нибудь ненужного. А еще аналитик помог бы определить по косвенным признакам — будет ли в определенном месте военная база, или нет? Это возможно?

— А это вообще ерунда. Если я получу информацию о поставках в определенный район строительных материалов, передвижению техники, найма рабочей силы, то можно давать прогнозы. Даже объявления в газетах о найме моряков бывают интересными.

— Кстати, заодно можно преподавательской и научной деятельностью заниматься, время у вас будет. И вы будете профессионально расти, и нам польза. Даже о защите диссертации стоит подумать. Профессор Келлер звучит не хуже, нежели капитан первого ранга, тем более, что капитанство ваше никуда не денется. Так что, получайте кредит, возвращайтесь в Крым и, параллельно вашей службе в разведке, обновляйте знания. А я от вас ничего больше и не требую. Разве что — если в центр вашего внимания попадется мой агент, не относитесь к нему слишком пристрастно. К стенке не ставьте. Лучше — если мы его на вашего агента тихонечко поменяем. Или там — помочь нам забросить кого-нибудь в ту же Болгарию, или Румынию. Но опять-таки — если это не повредит вашей службе.

Келлер выкурил уже третью по счету папиросу. Я даже удивился — как же он в моей истории дожил до девяносто с лишним лет, не умерев от рака легких?

— Так говорите, что вербовать не умеете? — усмехнулся капитан первого ранга.

— А я вас разве вербую? — удивился я. — Я всего-то решил помочь своему бывшему врагу, а теперь и коллеге. Сами же переживаете, что Крымской республике скоро конец. А зачем вам куда-нибудь в Румынию перебираться, если вы и в России интересное дело найдете?

— А почему именно в Румынию? — нахмурился Келлер.

Не скажешь же Келлеру, что я знаком с его биографией? Но если человек — пусть и в чинах, с орденами, с опытом работы, сразу же получает солидную должность в разведке чужого государства, с сохранением звания, то это означает, что государство уже его для себя присмотрело.

— Так есть у меня мысль, что не только у вас, но и у других лиц — допустим, из сопредельных государств, имеются сомнения в долговечности Крымской республики. Почему бы не взять на службу умного человека? А в разведке умные люди нужны. Так что вы выберете?

— Наверное, должность преподавателя в академии, — сказалКеллер. — Все-таки, язык здесь родной, проще осваиваться будет.

— Вот и славно, — кивнул я, подзывая официанта. — А завтра сходим в «Лионский кредит», поговорим о кредите.

Эх, я конечно рискую, потому что, если Келлер не вернет кредит вовремя, придется платить нам. Но Келлер, согласившись взять в поручители советское торгпредство, рискует больше. А мне, еще до отъезда, нужно выяснить — что собирается покупать представитель Слащева? Может, помогу по дружбе?

Глава тринадцатая. Первым делом самолеты…

Все-таки, когда появится скорый поезд, способный домчать меня без пересадок из Парижа в Москву? До чего же муторно ездить — вначале до Франкфурта, от Франкфурта до Берлина, потом до Кенигсберга, оттуда в Ригу, а уже потом до родной столицы.

Подарков я нынче почти не вез. Так, захватил с собой пару флаконов духов, несколько пар чулок да с десяток упаковок лезвий «Жилет». Я бы не потащил (за исключением лезвий), но снова Наталья настояла. Еще супруга отправила пижаму для Лидочки Артузовой и коробку шоколадных конфет для супруги Витьки Спешилова. Я поотнекивался, но потом взял. Можно бы и наоборот, но не знаю, как отнесется боевой комиссар к шелковой пижаме от Коко Шанель на Анне. Еще вопрос —как переслать шоколад в Архангельск? Ну что-нибудь придумаю. Наташка и сама бы не против съездить в Москву, но общими усилиями мужа, Комаровских-старших и привлеченного для этого дела доктора, отговорили. Был бы прямой поезд, тогда можно бы съездить, а так, пусть сидит дома.

Я ждал, что французский МИД передаст документы, с которыми я должен ознакомить свое руководство, но секретарь министерства сказал, что их отдадут только в Риге. Но мне лучше ехать сейчас, а проект договора и дополнительные соглашения, доставят только через три дня. Что ж, свой резон у французов есть. Это и соображения секретности, да и моей собственной безопасности. Как ни крути, но я не являюсь ни дипломатом, ни дипкурьером, а ехать придется через два государства. Теоретически, немецкая, да и латышская полиция может заинтересоваться моим багажом, а мне и крыть нечем.

Стало быть, придется торчать в столице Латвии два дня. И что я там стану делать? А не лучше ли заехать в Берлин, проведать сотрудников германского филиала, а заодно и провести небольшую ревизию?

Пока ехал до Берлина, раздумывал — а правильно ли поступил, став поручителем Келлера? «Банке де Франс» признал торгпредство серьезным поручителем, выдав каперангу кредит в десять миллионов франков на три года. Не то, чтобы я сомневался, что Келлер (точнее, правительство Крымской республики) вернет деньги вовремя, а я вообще сомневался, что они их вернут. Хватит ли Крымской власти на три года? Гикнется власть Слащева, кто станет кредит французам возвращать? Победители? Утешало, что за три года много воды утечет, да и стоимость франка станет другой.

Уже подъезжая к Берлину, обратил внимание, что на станциях поезд буквально-таки атакуют люди в приличной одежде — и мужчины, и женщины, груженые мешками, корзинками, бутылями или просто с узелками. Вначале не понял, потом дошло — мешочники, которых и у нас в восемнадцатом и девятнадцатом была тьма-тьмущая, да и сейчас еще остались. Курс марки падает, доверия к ней нет, а кушать хочется. У кого-то — не у Ремарка ли? — читал, что в Германии в начале двадцатых выплачивали зарплату два раза в день, да еще и давали работнику час времени после