половые феромоны – приманит великана из тьмы. Оно разносилось соблазнительным облаком из трубы, прикрепленной к подводному аппарату, – и действительно сработало как приманка для кальмаров, но, к сожалению, лишь для обыкновенных, более мелких. Гигантские кальмары к ним не присоединились. Окончательный успех увидеть живого гигантского кальмара, как рассказал О’Ши, выпал Кубодере (сам доктор Ку, хоть и говорил по-английски, был недостаточно уверен в своих языковых возможностях, чтобы сделать доклад). Приманка Кубодеры больше напоминала обычную рыболовную наживку. На леску, прикрепленную к подводному аппарату, был насажен кальмар-ромб, сам по себе довольно крупного размера (хотя с гигантским кальмаром ему не сравниться). И, mirabile dictu[39], это сработало. Сам доктор Ку был в подводном аппарате – в том самом “Тритоне”, в котором спустя несколько дней мы сидели вместе, – и увидел, как кракен захватил наживку и держал ее достаточно долго, чтобы камеры засняли великолепный материал. Момент возвращения на поверхность был очень волнующим, как позже показали по телевидению. Казалось, что вся команда корабля высыпала поднимать доктора Ку на борт и праздновать апогей дела всей его жизни. Эди и Стив искренне поздравляли его. И, черт возьми, я опоздал всего лишь на пару дней.

Затем последовала небольшая трудность. Я собирался провести на “Алусии” неделю, с перспективой новых погружений, но пришли новости, что неподалеку набирал обороты грозный тайфун, направлявшийся в нашу сторону. Я сам слышал, как капитан объяснял Рэю Делио, что у нас не было другого выбора, кроме как побыстрее убраться под защиту гавани Иокогамы, в двух днях ходу. Нас с Колином, конечно, это сильно обескуражило – мы ведь только прибыли. Но два дня побега от тайфуна мы провели отлично. В один из вечеров я провел в кают-компании семинар по эволюции, а сам Рэй за завтраком потчевал нас неофициальной консультацией о том, что на самом деле стоит за финансовым кризисом – я был весь внимание, как и всегда, когда слушаю кого-то, кто прекрасно ориентируется в своей теме и может рассказать о ее основополагающих принципах.

Артур Кларк, больше всего известный расширяющими сознание рассказами о космосе, предполагал, что глубины океана не менее таинственны, чем небо, хотя они у нас под самым носом. Мне крупно повезло совершить несколько коротких набегов в этот инопланетный мир – и тогда, и позже, в 2014 году, когда я снова был гостем Рэя Делио на “Алусии” и мы отправились к островам Раджа-Ампат в Новой Гвинее. У второго путешествия не было цели совершить конкретное биологическое открытие, как тогда с гигантским кальмаром, но Раджа-Ампат – одна из обширных зон океана, остающихся нетронутыми; от ее красоты перехватывает дыхание, а морская фауна там невероятно богата. На этот раз мне досталось множество погружений в “Тритоне”, иногда с Марком Тейлором за штурвалом, иногда с одним из его двоих коллег. Я был счастлив разделить это путешествие среди прочих с Ларри Саммерсом, чрезвычайно знаменитым экономистом и бывшим президентом Гарварда, и его женой, литературоведом Лизой Нью. Разговоры за столом, где сходились ученый-экономист Ларри и выдающийся практик рынка Рэй, были настоящим праздником интеллекта.

Но это не было главным предметом разговоров. На борту присутствовали и мировые специалисты по охране природы: их тема занимала всех нас. Одним из экспертов был Питер Се-лигманн, председатель Международного общества сохранения природы (и мой сосед по каюте), другим – американский биолог Марк Эрдман. Марк знал эти острова как свои пять пальцев и был незаменим в роли переводчика с индонезийского. Он охотился за особой радужной рыбкой в реке среди глухих лесов Западного Папуа: он подозревал, что это до сих пор не описанный вид. Также он подозревал, что она окажется не родственницей другим рыбам в том же регионе, но близкородственной рыбам с другой стороны большого острова Новая Гвинея. Если бы так и вышло, это бы имело огромное зоогеографическое значение – это бы сообщило нам важную информацию о движении тектонических плит, которые и уносят с собой этих пресноводных рыб. “Алусия” бросила якорь у берегов, и вертолет, стоявший на борту, партиями перенес нас на сушу и вверх по течению, где мы по очереди помогали Марку в поисках его радужной рыбки. Многократно повторенная процедура выглядела так. Марк забредал в стремительный поток, держа один конец сети. Один из нас (Рэй, я – кто угодно, чья была очередь) тоже заходил в воду, чуть ниже по течению, держа другой конец сети. Мы садились на корточки в воду, приятно прохладную, а затем по команде Марка вставали и быстро тянули сеть к берегу, захватывая всех рыб, которые могли в нее заплыть. Затем мы раскладывали сеть на песке, и Марк исследовал ее содержимое на предмет искомой радужной.

Когда моя очередь пришла во второй раз и Марк как раз занял место со своей стороны сети, мы наткнулись на отмель. Мы приступили к поискам на ней и – успех! Улов насчитывал примерно пятнадцать мелких рыбок, и Марк наметанным глазом определил, что они относились к тому самому до сих пор не поименованному виду, который он и подозревал. Их бережно посадили в аквариум, дожидаясь официального описания, в том числе анализа ДНК, и, конечно, исключительно важного момента: присвоения виду научного названия.

Так вышло, что в именовании рыб я был заинтересован лично. В 2012 году я удостоился большой чести – команда ихтиологов из Шри-Ланки присвоила название Dawkinsia другому роду пресноводных рыб (те водятся в Южной Индии и Шри-Ланке). На сегодняшний день этот род насчитывает девять признанных видов[40]. Прекрасный экземпляр, приведенный на цветной вклейке (которая, кажется, тоже заслуживает названия “радужная рыбка”), – это Dawkinsia rohani[41].

Галапагосы

Архипелаг Огасавара[42] называют Галапагосами Востока: для меня часть их привлекательности заключалась в том, как я был влюблен в сами Галапагосские острова. Для дарвинистов вроде меня это место паломничества. Поэтому, пожалуй, неудивительно, что Виктория Гетти, встретившись с Лаллой на торжественном ужине в Виндзорском замке, была потрясена, узнав, что я никогда там не был, – потрясена настолько, что тут же пообещала исправить это: организовать поездку на острова и пригласить нас с собой.

Этот разговор завязался на приеме, который давал принц Майкл Кентский. В программу вечера входило выступление русского оркестра, исполнившего симфоническое сочинение Гордона Гетти, младшего брата покойного мужа Виктории, сэра Пола Гетти. Принц Майкл – выдающийся русофил: меня впечатлило, как он обратился к оркестру с приветственной речью на русском языке. Он и принцесса Майкл – друзья Чарльза Симони, мецената, учредившего мою должность