— Ого, — присвистнул Шевчук. — Да это ж практически дословное описание из учебника. Неожиданно глубокие познания, сержант. Откуда?

— Дак я это... увлекаюсь я оружием, ваше благородие, — чуть смущенно поведал он, вновь переходя к своей простоватой и местами архаичной манере речи. — Особливо тем, что обладая чарами в руках простолюдина работать может. А такого, к сожалению, немного.

— Тогда поведай-ка нам, сержант, какова приблизительная убойная мощь сего оружия? С чем сопоставим один выстрел простым патроном, и какова мощь бронебойной пули? — уточнил командир взвода.

— Обычный патрон к пятой Сосновке, или просто — Пятёрке, как её называют среди солдат, сопоставим с заклинанием мага уровня Подмастерья — самого первого ранга магов, — отчеканил Хмельницкий. — Бронебойный — что-то среднее между первым и вторым рангами, Подмастерьем и учеником, но тут ещё следует учитывать, причем в обоих случаях, силу, с которой пуля летит... Ну, не магическую в смысле, а силу самой пули.

— Всё верно, — кивнул Шевчук. — Патроны к ним дороги, а изготовление самих пятёрок — тем более, потому они не получили слишком широкого распространения среди остальных родов войск. И эта винтовка, друзья мои — ваш самый главный и лучший друг. Даже для курсантов. Мана может закончится, враг может быть слишком далеко, что бы поразить его чарами, да в конце концов у вас может банально закончиться мана — и в этом случае у вас два лучших друга. Винтовка и револьвер, но вторым мы займёмся отдельно и позже. А пока — пора начать стрельбы!

И до самого обеда мы, сжигая драгоценные боеприпасы, стреляли, оттачивая мастерство. В отличии от нас, солдаты здесь ничего нового не узнали — бойцы были действительно неплохо натасканы. А вот нам предстояло ещё немало тренироваться, увеличивая скорострельность, да и с меткостью было куда расти.

Я осваивал новое оружие с большим удовольствием. Надо же, до чего здесь дошла инженерная мысль — суметь изготовить достаточно дешево оружие, способное бить пусть и слабой, но магией! Нет, в моём мире тоже был магический огнестрел — но там это было больше штучным товаром, изготавливаемым на заказ для тех, кто мог позволить себе это очень дорогое удовольствие. О том, что бы вооружать чем-то подобным целые дивизии и речи не шло.

И служба закипела. Я сам не успел оглянуться, как меня втянуло в процесс — всё же в прошлой жизни я был именно боевым магом, и меня не мог не зацепить процесс освоения совершенно новых приемов и принципов ведения боевых действий. С утра у нас была неизменная пробежка, на которую нас всё так же выводил лично Воронцов, затем завтрак, после него — стрельбы до самого обеда.

Стреляли мы, надо сказать, не только из винтовок. Каждому офицеру был положен шестизарядный револьвер, тоже способный стрелять зачарованными пулями — только вот он стоил даже не в разы, а на порядок дороже винтовки, ибо впихнуть в небольшой револьвер все необходимые зачарования было куда сложнее, чем в здоровенную винтовку. Солдатам такой красоты, кстати, не полагалось.

После обеда же шли тренировки с холодным оружием. Его курсантам дозволялось иметь на свой вкус и цвет — чем богат, тому и рад. Мой Меч Простолюдина был отличным артефактом, так что я ни в чем не нуждался, но вот ребятам были выданы казённый зачарованные шашки — на мой взгляд, весьма сомнительного качества. Хотя возможно я просто зажрался — в конце концов, я мысленно сравнивал их с холодным оружием гвардии Шуйских. Но гвардия одного богатого Рода, несмотря на всё его могущество, не слишком многочисленна по сравнению с целой армией Стражей Империи, а потому их вооружить на порядки дешевле и проще, чем имперцев.

Солдаты же в качестве холодного оружия использовали короткие, с совсем уж плохонькими чарами, тесаки. Именно тесаки — как объяснял нам Шевчук, всякую мелочевку проще прибивать именно таким, коротким и достаточно увесистым оружием, от тварей же покрупнее следовало применять штыки, но...

— Признаюсь честно — если какая крупная тварь застанет вас со спущенными штанами, иначе говоря, навяжет вам ближний бой, вся ваша надежда на то, что командир отделения или какой другой офицер сумеет прикончить чудище, пока вы выигрываете время, — поведал наш командир взвода. — Заколоть крупную тварь не офицеру точно не выйдет, ведь чем крупнее чудовище, тем прочнее его шкура, хитин, панцирь — в общем, то чем он покрыт.

Фехтовал я, надо сказать, отменно. Помню первый учебный бой, когда Шевчук выводил курсантов по одному и устраивал учебные поединки с целью выяснить наш уровень навыков, вышел небольшой конфуз.

Мой меч, высекая искры из вражеской шашки, быстро и безжалостно ломал оборону противника — в конце концов, не говоря уж о прошлом мире, даже в этом меня с самого детства обучали фехтованию лучшие из доступных Шуйским учителей. И противопоставить этому простому выходцу из народа, своими силами дошедшего до ранга Адепта, было нечего — он больше привык шашкой тварей рубить, чем вести поединки на чистой стали.

А потому уже через минуту он оказался разоружен. Не скажу, что он был неумехой — нет, определённая школа и мастерство у старшего лейтенанта определённо были, просто он не привык биться с людьми, что было видно. Я же, наоборот, этого опыта имел предостаточно.

Шевчук меня приятно удивил. Поражение от моей руки он воспринял совершенно нормально и даже обыденно, казалось, его это и вовсе не задело.

— Рад, что есть кто-то твоего уровня в железомахании, — кивнул он мне. — Тут уж попрошу тебя учить и тренировать нас с холодным оружием, а не наоборот. Шашкой так же виртуозно владеешь?

— Похуже, чем мечом, — признался я. — Но тоже на весьма хорошем уровне. Могу и вас поднатаскать.

— Обязательно. И меня, и своих товарищей, — кивнул он тогда на стоящую чуть дальше четвёрку.

И я действительно, не скупясь на знания, занимался этим. Два часа после обеда фехтование у курсантов, и тренировки по штыковому бою у солдат. Затем ещё два часа — на изучение и отработку приемов и способов быстрой фортификации в полевых условиях — как для взвода, так и для каждого отделения. Какой формы и как нужно вырыть небольшой окоп, как из имеющихся под рукой материалов возвести баррикады, копать