— Тётя Зоя, не надо… выпеите лучше воды, — убеждала её Таня.

И принесла стакан холодной воды.

Зоя Петровна маленькими глотками пила воду и плакала уже тише.

Таня помогла ей размотать платок и снять пальто. Они вошли в комнату. Валька возился на коврике со своими игрушками.

Зоя Петровна подвела Таню к окну. В стекле зияла большая дыра, вокруг неё расходились лучами трещины.

— Я ведь эту дыру ещё на улице увидала, — сказала Зоя Петровна снова дрогнувшим голосом. — Вспомнила, что заперла Вальку на ключ и подумала… — Она нагнулась и подняла с пола довольно тяжёлый металлический осколок.

Таня сказала:

— Не надо, не надо больше об этом! Мало ли что было… Осколок этот я сейчас выброшу. И давайте поскорее заклеим окно, из него очень дует, а у Вальки и так насморк.

НОВОГОДНИЙ ПОДАРОК

Накануне Нового года приехал с фронта боец и привёз Вовке от папы в подарок два больших куска сахару.

Один кусок мама расколола на мелкие кусочки, чтобы пить чай, а другой велела Вовке отнести Гале. Она сказала:

— Бедная Галочка прямо в ниточку вытянулась. Только глаза на лице у неё остались, так похудела. Пусть хоть чаю сладкого попьёт.

Галя сперва обрадовалась, а потом застеснялась:

— Не возьму! У самих ничего нет, а сахар раздариваете. Подумаешь, богачи! — сказала она.

— Нет, возьмёшь! — сердито прикрикнул на неё Вовка. — У нас ещё один есть. А станешь ломаться, я его в печку брошу!

— В печку сахар бросать! — возмутилась Галя.

Взяла в руки белый, чуть голубоватый кусок рафинаду, полюбовалась им, погладила его и положила на стол.

— Ладно. Вечером, когда мама вернётся, устроим с нею пир, — сказала она Вовке. Тот успокоился и вскоре ушёл.

А Галя принялась за уборку. Ведь завтра наступит Новый год, и надо привести в порядок комнату, чтобы в ней чувствовался праздник. Кончила убирать, взяла карточки и отправилась в булочную за хлебом.

На лестнице сидела и отдыхала Таня.

— Я в аптеку ходила, — сказала она. — У Вальки жар, насморк… Достала ему сушёной малины, да не знаю, будет ли он пить. Он ведь любит, чтоб сладко, а посластить нечем.

Таня отдохнула и стала подыматься выше. А Галя зашла в булочную, взяла хлеб, посмотрела, как на улице падает снег, и пошла домой.

По дороге она думала о Вальке. Какой он голодный и больной. До войны ребята звали его Товарищ Клюквин, такой он был кругленький и румяный. А теперь мордочка у него с кулачок, а шейка такая худенькая, что посмотришь — и хочется плакать. А тут ещё и простуда на него навалилась. Непременно надо напоить его малиновым чаем.

Дома Галя нашла сахарные щипцы и отколола от своего куска четвертушку. «Нам с мамой хватит и даже ещё останется», — подумала она. И пошла к Вальке.

Там уже топилась печка и грелся чайник. Вместе с Таней они заварили целый пакетик сушёной малины, положили сахар, и Валька с удовольствием выпил полную кружку малинового чаю. Потом они потеплей его укрыли, и он уснул.

Дома Галя застала Серёжу Лаврикова. На столе стояла маленькая, пушистая зелёная ёлочка.

— Это мне один боец подарил, — объяснил Серёжа. — Он ехал на машине, остановился и говорит: «Эй, дружок, получай ёлку, и желаю тебе счастья на Новый год!» Я ёлку взял, тоже поздравил его и пожелал поскорей разбить фашистов.

— Будешь её убирать? — спросила Галя.

— Ага. Для Катюши и Славика. Они же у нас самые маленькие. У тебя ёлочные игрушки есть?

— Найдутся! — ответила Галя.

Они сняли со шкафа большую коробку, открыли её и залюбовались: в белой вате лежали жёлтые, красные и голубые стеклянные шары, а рядом хлопушки, золотой и серебряный «дождик». Нашлось даже несколько бенгальских огней и в подсвечниках разноцветные свечи.

— Красота! — радовался Серёжа. — Мы им такую ёлку устроим, что они запляшут. Кира Леночку принесёт. Жаль только, что ничего сладкого нету.

— Вот чего захотел! — усмехнулась Галя. И вдруг обрадовалась. — Будут конфеты! Будут! Я сейчас сделаю.

Она снова взяла Вовкин сахар и отщипнула от него три кусочка, стараясь, чтобы они были одинаковые, завернула каждый кусочек в серебряную бумагу и перевязала разноцветными нитками.

— Замечательные конфеты! Прямо как настоящие! — восхищался Серёжка.

Он забрал ёлку и пошёл её убирать, а Галя достала из потайного уголка свою работу. Это был подарок маме к Новому году. На кусочке парусины она вышила кота. Пушистого, огненно-рыжего, прямо золотого, с длинными усами и с такими зелёными глазами, как лампочки у светофора. Галя прикрепила кота кнопками к стене, и в комнате сразу стало нарядно.

Мама пришла с работы такая озябшая и усталая, что даже сама не могла раздеться. Галя развязала на ней платок, сняла с неё шубу, стащила валенки и обула её в тёплые комнатные туфли. Мама отдохнула, увидела на стене Галиного кота и сказала:

— Какой красавец! Совсем как живой! Я буду его звать Василий Иваныч. — Потом она лукаво усмехнулась и попросила Галю, чтобы та поискала в шкафу на верхней полке её косынку.

Галя открыла шкаф и воскликнула:

— Ой? Да тут что-то интересное! — И достала коробку с акварельными красками и книжку в красивом переплёте. На обложке было написано: «Приключения Тома Сойера».

— Мамочка, — сказала Галя, — как ты всегда догадываешься, чего мне больше всего хочется?

— Теперь и у нас настоящий праздник, — сказала мама. — Поедим супу, выпьем чаю.

— Сладкого! Вовка нам сахару к чаю принёс, — вспомнила Галя.

Они сели ужинать. И тут постучался Иван Кириллович.

— С праздником вас! — сказал он. — С наступающим Новым годом!

— И мы вас тоже поздравляем! Садитесь с нами ужинать, — пригласила его мама.

Иван Кириллыч сел, но от ужина отказался.

— Я к вам с просьбой, — сказал он. — Нет ли у вас лекарства от кашля? Наша Любочка так кашляет, что даже не может уснуть.

Лекарство нашлось, и очень хорошее. Мама достала из шкафчика маленький пузырёк и объяснила Ивану Кириллычу, что надо капнуть две капли на кусочек сахару и дать Любочке. Через пять минут кашель пройдёт.

— А в воду можно? — спросил Иван Кириллыч. — Сахару-то у нас сейчас нету.

Галя посмотрела на маму.

— У нас есть сахар, — сказала мама. — Берите, пожалуйста, не стесняйтесь. Кусочек порядочный, хватит Любочке на два раза.

Иван Кириллыч взял сахар, пузырёк с каплями, поблагодарил и ушёл, а мама с Галей продолжали ужинать.

Ничего, что чай был