Прибыльный бизнес торговли белыми невольниками из стран бассейна Черного моря почти полностью перешел в руки османов. Сотни прекрасных женщин с Кавказа поставлялись в гаремы и серали турецких султанов, персидских шахов и их высокопоставленных сановиков (см. илл. 12), а кавказские юноши пополняли ряды восточных армий, порой достигая там головокружительных карьерных высот.

Турецкие документы свидетельствуют, что рабы из Абхазии продолжали поступать на рабовладельческий рынок в Каффе (Феодосии) и после изгнания генуэзцев, чье место заняли работорговцы-турки. Так, согласно «Уставу Сулеймана I для Кафской [т. е. Феодосийской] ливы», датируемому 1542–1543 годами, «…за раба, прибывшего из Сохума, взимается налог в 210 ахче, и взимается также в момент его продажи с покупателя, из этих сумм и составляется полный налог 34 ахче, из которых 20 ахче идут в казну, а десять получают посредники. Сверх того, что они взимают с купцов, пусть они берут четыре ахче на богоугодное заведение Кассим-паши… С другой стороны, за рабов, поступавших из-за границы и с тех, которые поступают из Азака, из Сохума или из Тамани, за это 34 ахче не взимать, если их владелец отправляет их на другой берег; но если там они продадут их какому-либо другому лицу, тогда необходимо эти 34 ахче взимать, и с этого последнего лица также, после того, как он уплатит полный налог, взимать 12 ахче, восемь в казну, а четыре – на богоугодное заведение покойного. Словом, по какой бы цене не продавался раб, взимать шесть ахче с покупателя и шесть ахче с продавца – восемь аспров идут в казну, а четыре же опять же на заведение покойного».[261]

Как сообщает французский автор XVIII века М. Пейсонель, «Торговля рабами в Крыму очень обширна: порабощаемые принадлежат к четырем различным национальностям – черкесской, грузинской, калмыкской и абазской. Крымские купцы отправляются в Черкесию, Грузию, к калмыкам и абазам для приобретения рабов в обмен за привозимые ими товары и увозят их в Каффу для продажи. Оттуда они расходятся в другие города Крыма. Константинопольские купцы из других мест Анатолии и Румелии приезжают за рабами в Каффу.

Нужно заметить, что христианам и евреям, какой бы национальности они ни были, запрещено покупать рабов черкесов и абазов, потому что они считаются магометанами…».[262]

Традиция торговли захваченными пленниками в качестве рабов на Западном Кавказе, включая Причерноморье, никогда не изжила себя вплоть до середины XIX века, служа частью экономической деятельности местного населения и существенной статьей дохода местных феодалов. Установившая в 1864 году полный контроль над Кавказом русская колониальная администрация положила конец продаже и экспорту в Турцию и другие страны кавказских рабов

Генуэзцы оставили весьма неоднозначный след в истории Абхазии. Осуществлявшийся ими в течение почти трех веков экспорт абхазских рабов демографически ослаблял страну и порой приводил к возмущению среди местного населения. Это обстоятельство могло быть одной из основных причин учиненного в 1455 году абхазами анти-генуэзского погрома в Савастополи.

В период XIV–XV веков в Абхазии имела место военно-политическая и демографическая экспансия соседнего Мегрельского княжества Дадианов. Вкупе с ослаблявшей страну работорговлей, эта экспансия могла послужить фактором, спровоцировавшим частичный отток абхазского населения из центральной и особенно из юго-восточной Абхазии, не только на северо-запад страны, но и на соседние территории бывшей Западной Алании (нынешней Карачаево-Черкесии), демографически опустошенные в результате нашествий монголов в XIII веке и Тимура в XIV веке, положив тем самым началу формированию там абазинского этноса.[263]

С другой стороны, активная коммерческая деятельность итальянцев, широкий обмен товарами с местным населением приводили к оживлению местной экономики и к ее вовлечению в обще-средиземноморскую и общемировую систему торговых и товарно-денежных отношений. Абхазия с ее удобными морскими гаванями и портами и ведущими на Северный Кавказ через горные перевалы караванными путями стала одним из важных участков грандиозного транзитного торгового коридора, соединявшего Средиземноморский мир и Европу с внутренней Азией, включая Монголию и Китай.

Кроме того, непосредственное общение с итальянскими купцами, дипломатами, мореплавателями и священнослужителями давало возможность местному населению в той или иной степени соприкасаться с общеевропейской культурой. Абхазы вовлекались в коммерческую деятельность и нанимались на службу в генуэзские фактории.

Материальными следами о пребывании в стране генуэзцев служат остатки построенных ими фортификационных сооружений. Среди таковых называют приморскую башню в Новом Афоне (см. илл. 7), т. н. тамышскую крепость (см. илл. 8) в селе Новый Кындыг (на месте генуэзской Тама(н)сы) и окруженную валом и рвом крепость Сатанджо в Галском районе.[264] В целом же, постройки генуэзского периода, а также сопутствующий им археологический инвентарь, остаются все еще малоизученными и плохо различимыми от несколько более поздних турецких памятников XVI–XVII вв. Не исключено также, что многие фрески на древних христианских храмах Абхазии были обновлены либо заново написаны по заказу итальянцев.

Некоторые следы былого итальянского присутствия в Абхазии можно обнаружить и в языке. Так, по-видимому, итальянского происхождения абхазское а-бы́сҭа (a-bə́sta), абазинское басҭа́ (bastá), адыгское пIастэ (p’aste) ‘крутая каша из кукурузы или проса, используемая вместо хлеба’, ‘мамалыга’, происходящие скорее из средневекового итальянского pasta ‘пирог, тесто’, чем, как полагают некоторые, из греческого πάστη (pasti) ‘бульон, смешанный с мукой’, ‘ячменная каша’.

Другой термин, имеющий отношение к кухне – абх. а-ҟәланды́р (a-q’ʷandə́) // а-кәланды́р (a-k’ʷandə) ‘кориандр’, Coriandrum sativum, также, возможно, идет из генуэзского диалекта итальянского – colandro ‘кориандр’. Генуэзское colandro,[265] а также испанское cilantro (из более старой формы culantro) восходят к позднелатинскому coliandrum, а формы с – r– (итальянское coriandolo, coriandro, португальское coentro и др.) продолжают классическое латинское coriandrum.[266] Правда, имеется и другой возможный источник для абхазского слова – среднегреческое κολίανδρο (kolianðro), κολίαντρο (koliandro), в современном греческом κολίανδρο (kolianðro), также имеющие – l– во втором слоге, при – r– в других языках. Кстати, фонетически несколько упрощенные груз. kondar-i, мегр. kondari ‘чабер’, также могут относиться сюда же.

Абхазское а-бҟәы́л (a-bq’ʷə́) ‘глиняная или деревянная посуда, кадка, в которой хранят соленый сыр или кислое молоко’ (как и мегрельское buq’uni), может происходить из итальянского poculo ‘чаша, кубок’ (из лат. pōculum ‘кружка, бокал’).

Из области военного искусства обращает на себя внимание абхазское а-кәалӡы (a-k’ʷlʒə́) ‘броня, панцырь, кольчуга’, источником которого может быть, с меной – р– на – л-, итальянское corazza ‘защитная броня из кожи или металла, которая защищала грудь, плечи и боковые части воина, оставляя свободное движение ног (с XIII в.)’.

Термином из сферы сельского хозяйства является абх. а́маҭа (á-mata) ‘полоса, часть обрабатываемого участка’, которое может идти из генуэзского motto // motto de tære ‘определенный