На самом деле, нам обоим было тяжело. Пошел третий день, как мы торчим на этом острове, без нормальной еды, новой одежды, удобной кровати и элементарных средств гигиены. Нам приходилось укреплять свое убежище, искать пропитание и осторожничать, дабы не быть съеденными пауками или змеями. Так же было тяжело и в моральном плане – ни Марк, ни я не знали, когда нас найдут и найдут ли вообще.

Пока Марк рыбачил, стоя по пояс в воде, я ходила по берегу и выкладывала из камней слово «SOS», надеясь, что пролетающий вертолет увидит это, хотя за все время мы не видели ни самолетов, ни вертолетов, ни кораблей. Складывалось такое впечатление, что на всем белом свете остались только мы вдвоем. И все-таки, нам не следовало падать духом, иначе закончим как тот скелет в лесу.

Солнце сильно пекло, приходилось несколько раз освежаться, а потом снова выходить на берег. За это время мы оба очень сильно загорели, теперь нам может позавидовать любая любительница солярия.

Спустя два часа, Марк поймал какую-то полуметровую рыбину, с которой долго боролся в воде, не желая ее отпускать, а после того, как победил, мы пошли обратно на свой пляж, разводить огонь и жарить свою добычу.

Пока Марк разделывал ее, я искала дрова для костра, носясь по местности.

– Ника, ты будешь жареную рыбу или может быть жареную? – мужчина смотрел на меня с серьезным выражением лица, но в его глазах прыгали бесенята.

Я наигранно задумалась, складывая руки на груди.

– Даже не знаю что выбрать, Марк, – я тяжело вздохнула. – Пожалуй, сегодня я буду жареную рыбу.

Мы оба засмеялись.

– Ваше желание для меня закон! – брюнет присел рядом с местом для костра, начиная разводить огонь. Да уж, спичек бы…

Как назло, шкурка у рыбы подгорала, и приходилось часто ее вертеть, но, в конце концов, через полчаса мы оставили ее на камне остывать, а сами ушли купаться в море, пока не село солнце.

Ужинали мы уже на закате. Рыба хорошо прожарилась, и мы остались довольны. Спасибо шеф-повару! Если честно, не знаю, что бы я делала без Марка, попав на остров одна, наверное, питалась бананами и кузнечиками.

Спать мы легли почти сразу, потому что делать было больше  нечего. Костер продолжал тихо потрескивать, а мы лежали, обнимали друг друга, но каждый думал о своем. Мы оба переживали о своих родных, и это было понятно без слов.

Еще один день позади, а сколько их еще будет?..

* * *

– Просыпайся, соня, – услышала я тихий мужской голос у себя над ухом.

По рукам побежали колючие мурашки, и я поджала под себя ноги, сильнее обнимая лежащего рядом со мной мужчину. Ужасно не хотелось открывать глаза и снова погружаться в этот райский кошмар. Я уже не желала смотреть ни на ягоды, ни на бананы и даже удивительной красоты пляж не радовал меня.

– Ты собираешься весь день так проваляться?

Я лениво открыла глаза и встретилась взглядом с Марком. Брюнет лежал, закинув одну руку за голову, и разглядывал меня.

– Ты жесток со мной, – пробормотала я, зевая.

– Ни капельки. У нас много дел, так что нечего тут разлеживаться.

– Дел? – я приподнялась. – Каких это? Может быть уборка в доме? Стирка? Глажка? Выгул собак?

– Перестань паясничать. Меня тоже все это достало, но это не повод сходить с ума. Поднимайся, немного прогуляемся.

Я обреченно вздохнула и выбралась следом за Марком из своего временного убежища.

Солнце как обычно нас не щадило и только когда мы вошли в заросли джунглей, то вздохнули с неким облегчением, здесь было намного холоднее, чем на открытой местности. Молча шагая следом за Марком, я не раз ловила себя на мысли, что больше никогда в жизни не вылезу из дома и не поеду за границу. Да, именно так, если конечно выберусь отсюда.

Мы шли по незнакомому маршруту минут тридцать, пока, наконец, я не услышала впереди шум воды.

Пройдя дальше, я увидела небольшой водопад с кристально-чистой водой: его берег был каменистым и со всех сторон заросшим искривленными деревьями, производя на меня сказочное впечатление.

У меня мгновенно появилось желание прыгнуть в воду и освежиться, но сначала было бы неплохо перекусить. Повертев головой по сторонам, мы с Марком заметили какие-то чешуйчатые фрукты, в которых я узнала черимойю, стоило подойти ближе. Это достаточно большой фрукт, кожура которого напоминала драконью чешую.

– Рви бурые, – скомандовала я, наблюдая за тем, как Марк забирается на дерево и начинает срывать фрукты, кидая мне в руки. – Рви больше!

Мужчина хмыкнул, продолжая одной рукой держаться за ствол дерева, а другой работать на благо наших голодных ртов.

– Ну, хватит, – я собрала все в сумку и посмотрела наверх. – Слезай! Я есть хочу!

– Отстань, я уже давно не мальчик, чтобы по деревьям за доли секунд спускаться!

Я захохотала.

– Да брось, ты в самом расцвете лет!

Мужчина спрыгнул на землю и подошел ко мне, заглядывая в сумку с запасом черимойи.

– Страшные фрукты. Ты уверена, что это можно есть?

– Уверена, – ответила, проходя обратно на каменистый берег и располагаясь под деревом. – Я как-то смотрела передачу по телевизору, в ней рассказывали про этот фрукт. Ее нужно разрезать пополам.

Марк скривился, но все-таки сел рядом со мной и достал из шорт свой перочинный нож, начиная разрезать первый фрукт. Протянув одну половину мне, а вторую оставив себе, он недоверчиво понюхал мякоть и только после того, как я оторвала кусочек и положила его в рот, стал тоже пробовать. Вкус черимойи напоминал яблочное пюре в сладком сметанном креме с легкой кислинкой. После ягод, бананов и рыбы – это было пищей богов.

– Ладно, признаю – это достаточно вкусно, – Марк достал второй фрукт и тоже разрезал, протягивая мне половину. – Если бы ты не посмотрела тут передачу, то мы опять могли завтракать бананами.

Мы засмеялись, продолжая есть и радоваться, что в нашем рационе присутствует что-то новенькое.

Потом, сняв с себя верхнюю одежду, мы забрались в воду, наслаждаясь прохладой и красотой этого места. На берег я выбралась немного позже Марка – все никак не могла нарадоваться такому мгновению. Прошлепав мокрыми ногами по берегу, я села рядом с брюнетом, обхватив колени руками. Какое-то время мы, молча, смотрели на водопад, но я решила нарушить эту тишину.

– Что значит твоя татуировка?

Марк не обернулся.

– Хладнокровность, – тихо проговорил он. – Там, где я служил, это качество очень ценилось. Я никогда не сомневался в своих действиях, и у меня никогда не дрожала рука. Я действовал четко и слаженно, придерживаясь плана, но если что-то выходило из-под контроля – брал ситуацию в свои руки и доводил дело до конца. Ко мне быстро привязалась кличка «Змей», а потом ребята предложили мне увековечить это «звание» в виде татуировки. Вот и вся история.