– Пока он единственный, кто мог достать яд, – вмешался Йохан. – Но какой у него мотив?

– Он женат?

– В каком-то смысле. Он оформил отношения с мужчиной. Поэтому если ты подозревала, что у него роман с Сабиной Болен…

– Ну, сейчас я хватаюсь за любую соломинку. Хорошо. Пока у нас остаются Раймерс, который не смог объяснить, что делал двадцать минут, и остальные знакомые Болена. Ты не заметил ничего странного, пока их опрашивал?

Йохан окинул Лену выразительным взглядом, и та торопливо добавила:

– Ты написал об этом в отчете, ясно.

– Нет, я ничего не заметил. Как я уже говорил, сегодня я планирую навестить тех троих, с кем беседовал по телефону. Думаю, это не повредит.

– Восемьдесят тысяч евро, которые Болен снял со счета, мне как кость поперек горла. Непонятно, куда они исчезли. Если Хайн Болен не увлекался азартными играми, то, возможно, его шантажировали. Учитывая его скелеты в шкафу, я бы не удивилась. Возможно, Болена шантажировала одна из его жертв. Однако пока мы не нашли никаких подтверждений этой теории. Куда вероятнее, что он запоздало выплачивал долг за дом.

– Однако. Что будем делать дальше?

– У нас остается господин Бергендорф с его роскошной виллой.

– Насколько знаю, быть богатым – не преступление, – сказал Йохан, выгнув бровь.

– Вы должны были стать адвокатом или судьей, дорогой коллега. Быть богатым и правда не преступление. Но…

– Время покажет, – закончил Йохан.

Лена широко улыбнулась:

– Наконец-то ты просек фишку!

Глава шестнадцатая

– Привет, Бен! – сказала Лена, ответив на звонок. – Есть новости?

– Как ты там? – спросил Бен: он знал историю Лены и то, что в юности она сбежала с острова.

– Да ничего.

– Нелегко, наверное? Спустя столько лет…

– У тебя есть новости? – нетерпеливо повторила Лена.

– Кажется, да. Я встретился с Анной Бауэр. Она отказалась говорить, и я отвез ее в участок. Комната для допросов, полутьма – ну, ты знаешь, как это делается. Через час Анна согласилась давать показания. Я отправил тебе протокол допроса. Посмотри, как будет время. Я указал время ключевых показаний.

– Можешь рассказать в двух словах?

– Конечно. Поэтому и звоню. Хотя и не только… – Бен тихо вздохнул. – Ладно. Во время допроса я сосредоточился на трех основных пунктах: внезапное увольнение, роман с боссом и алиби на время совершения преступления. Если вкратце, то Анна призналась, что ее преемница… – Бен замолчал – видимо, выискивал имя в документах. – …а, вот оно. Изабель Мюллер отыскала ее и уговорила бросить работу. Потом Анна призналась, что Изабель дала ей деньги, но о сумме умолчала. – Бен снова замолчал. – Анна еще по телефону сказала, что у нее был роман с Боленом. Отношения у них были так себе. Анна хотела, чтобы Болен развелся с женой, он же хотел секса без обязательств. Анна намекнула, что Болен был… скажем так: он был готов на все, чтобы добиться желаемого, но мне не удалось узнать, что именно она имела в виду. Потом Анна поняла, что навлекла на себя подозрение, и пошла на попятную. Я бы сказал, что она была рада избавиться от этого Болена. Она вся светилась, когда рассказывала о своей новой работе на Майорке. Еще Анна боится, что из-за расследования она не сможет уехать. Я ответил, что это зависит от нее и от того, всю ли правду она рассказала. Теперь об алиби. Анна говорит, что весь вечер провела с подругой. Не думаю, что она лжет, но все равно надо проверить. Она как минимум трижды припоминала ласковым словом Изабель Мюллер, из-за которой, по ее мнению, оказалась замешана во всей этой истории.

– Что думаешь? Показаниям этой женщины можно доверять?

– Я тоже задаюсь этим вопросом. Иногда у меня возникало впечатление, что она разыгрывает передо мной спектакль. В общем и целом ее история звучала связно и убедительно, но руку на отсечение на дам. Впрочем, Анна все равно сорвется с крючка, если подруга подтвердит ее алиби. Если, конечно, показаниям подруги можно доверять… Фёр недалеко, поэтому ты, наверное, сама ее допросишь.

– Конечно, – отозвалась Лена и вкратце рассказала Бену о том, что Анна могла вернуться на Фёр пешком по отмели.

– Ну и ну, – ответил Бен. – Я в этом не разбираюсь, но если ты думаешь, что такой вариант возможен – пусть даже гипотетически, – то его нужно проверить.

– Вернемся к первому пункту, сейчас он важнее всего. Значит, Анна уволилась потому, что Изабель Мюллер дала ей взятку.

– Анна выразилась иначе, она назвала это «выходным пособием». Но обычно выходное пособие выплачивает работодатель, а не преемник. Как я уже сказал, думаю, Анна недоговаривает. Могла ли Изабель Мюллер знать, что у Анны с Боленом роман?

– Каким образом? Если только не шпионила под окнами приюта… Но даже в этом случае она бы вряд ли их застукала. Нет, думаю, Изабель ничего не знала. Высказывала ли Анна какие-либо предположения о том, почему Изабель хотела занять ее место?

– Я несколько раз спрашивал об этом, но так и не добился внятного ответа. Либо Анна не знает, либо упорно скрывает. Я бы поставил на первый вариант, но ручаться не могу.

– Отличная работа, Бен, спасибо. Ты вовремя позвонил. Мы прямо сейчас отправимся в приют и снова поговорим с Изабель Мюллер.

– Не за что. Как поживает наш юный падаван? Уже успел в тебя влюбиться?

– Что, ревнуешь? – рассмеялась Лена. – Не волнуйся, он пока не строит мне глазки. Я вообще не уверена, что его интересуют женщины.

– Правда? Впервые слышу. Впрочем, Йохан не из тех, кто любит откровенничать. – Бен немного помолчал, а потом добавил. – Конечно же я ревную. А ты как думала?

– Не будем об этом, Бен. Ты мне очень помог. Ты предупредил Анну Бауэр, чтобы она не уезжала из Германии, пока мы не дадим добро?

– Да, я, кажется, уже говорил этом?

– Может быть. Еще раз спасибо за помощь. Я позвоню, когда добьюсь какого-нибудь прогресса.

– Лена…

– Да? – настороженно отозвалась та. Неужели последует очередное «будь осторожна»?

– Мой брак… – начал было Бен и, запнувшись, с шумом втянул воздух. – Поверь, я все перепробовал… Мой брак не спасти.

Лена почувствовала в горле удушающий ком. Меньше всего она ожидала услышать от Бена вот это.

– Бен, мне очень жаль. Правда жаль.

– Я просто не хотел, чтобы ты узнала об этом от кого-то другого. Случившееся не имеет к тебе никакого отношения. Ну, или