Адриенна почти ползет вниз. Туда, к корням…

Она чувствует странное тепло, оно ведет, оно зовет, оно поет в ушах гулом крови, и девочка не может ни о чем думать. Она идет туда, где в небольшом круглом зале стоит черный камень.

Алтарь?

Нет. На алтаре вроде как можно лежать, на нем можно приносить жертвы, а этот камень вовсе не таков. Он вроде наконечника копья.

Острого, с четкими гранями, черный камень полупрозрачен…

Обсидиан?

Адриенна не знает ответа. Но знает, что именно ей нужно сделать.

Она медленно ведет ладонями по граням кристалла. Тонкие пальцы режутся в кровь. Алые капли стекают по граням, но до земли не долетает ни единая капелька крови. Камень жадно пьет ее…

И девочке кажется, что с каждой каплей крылья за ее спиной становятся все сильнее, все реальнее…

Но скоро ее охватывает слабость. И нечто заставляет убрать ладони.

Слишком много крови тоже отдавать не годится. Ослабеешь, погибнешь… Но ты еще придешь сюда, дитя. Ты еще придешь, чтобы получить дар Ворона. Дар Сибеллинов…

Адриенна так и не открывает глаза. Она медленно идет к лазу. Так же медленно выходит на поверхность, почти ползет обратно…

Видит ли ее кто-то?

Не видит?

Сила, которая ее ведет, об этом не задумывается. Ей и так неплохо. Она получила свое, а носитель…

Если он недостоин – это его или ее проблемы.

Адриенна медленно входит в свою комнату и падает на кровать. И самое интересное, что Джованна не просыпается. Она спит, как спала и раньше, она ничего не слышит, она не видит грязных следов на полу, она не кричит от ужаса…

Она спит.

Адриенна тоже спит.

И тоже не видит, как раны на руках… нет, полностью они не затягиваются, такое ни одна сила не устроит. Но порезы уже не кровоточат. И выглядят так, словно им дня два-три.

Адриенна спит.

И видит во сне черные вороньи крылья. И слышит шум ветра у себя в ушах.

Ветер зовет, ветер поет, ветер несет девочку над землей, и она плачет от счастья. Она нередко летает во сне, но так реально – еще никогда.

Кто же она сама?

Ворон? Ворона?

Об этом она не задумывается. Просто у нее есть крылья. И перья. И ей хорошо…

Самое забавное, что никто из посторонних ее отсутствия не замечает. Грязные следы убирает молчаливая дворцовая прислуга, своя на каждом этаже, а они приучены не интересоваться, куда ходят благородные.

А остальное…

Джованну с утра ждал большой сюрприз.

* * *

– Дана Адриенна! Дана!!!

Джованна что есть сил трясла свою госпожу. Девочка честно пыталась открыть глаза, но получалось плохо.

Пределы сил человеческих не бесконечны. Усталость, кровопотеря, да и большой расход сил ночью… Адриенна едва ресницы разлепила.

– Да…

– Ох, дана!

Джованна только за голову схватиться и смогла. А что еще ей оставалось?

Девушка вся грязная, словно ее ночью черти в луже купали, волосы сбиты в один грязный комок, кровать аж черная… на ногах ссадины, на руках порезы, хотя и подживающие, но вчера-то их не было! И за несколько часов такого не будет!

За несколько дней разве что!

– Дана, что с вами случилось?

Ответа она ждала любого. И не сильно удивилась, когда Адриенна с трудом качнула головой.

– Не помню… не знаю…

– Так!

Здесь и сейчас Джованна выбирала. И выбрала не по личной преданности, а по рассудку. Какая уж тут преданность? Просто если кому рассказать, что случилось с даной, вопрос будет в первую очередь к ней. А ты-то что делала, дорогуша?

Где ТЫ была в это время?

Тебя следить приставили, тебя в покоях девушки поселили, а она куда-то ночью уходит? А что ты пила? Что ела?

Но в том-то и дело, что Джованна все брала для себя на дворцовой поварне. И подсыпать, подлить, как-то одурманить ее Адриенна не могла. Значит…

Значит – проспала.

И кому первый кнут достанется? Что с даной сделают? К лекарю и повитухе погонят, это уж точно, потом в церковь, а коли выяснят, что девственница да креста не боится – вот тут служанке и влетит. Она первая не уследила.

Из дворца погонят, плетей всыплют…

В делах великих малый виноват, это уж завсегда так. А потому Джованна решила пока ничего и никому не говорить и как следует тряхнула Адриенну.

– Дана, вы видите, что с вами?

Адриенна опустила глаза.

– О господи!

– А перекреститесь?

Адриенна послушно сотворила знамение.

– Молитву прочитать?

– Ни к чему, – проворчала Джованна. Что у девушки любовных приключений не было, она тоже видела. Такое не спрячешь. – Сейчас вы под одеялом полежите, а я слуг позову, пусть ванну наберут. Его величество желает видеть вас на завтраке…

– А время?

Адриенна почти застонала. Да что уж там… одна мысль, что придется встать и идти… Она причиняла почти физическую боль.

– Часа два у нас еще есть. Не больше.

– Мало…

Джованна только головой покачала. И, лично стерев простыней грязные следы с пола, засунула ее под кровать. А потом накрыла дану одеялом.

Не видно?

О-ох… вечно эти благородные себе проблем на хвост отыщут. А кому расхлебывать?

Вестимо, слугам…

* * *

После горячей ванны, после мытья головы и тщательного расчесывания волос… нет, человеком Адриенна себя все равно не почувствовала. И Джованна лично влила в нее бокал горячего вина с пряностями. Чего ей только стоило договориться на поварне, чтобы никому и ничего не рассказали!

Адриенна почувствовала себя хоть чуточку, но лучше. Правда, голова закружилась, но мутить перестало, противные мушки перед глазами не летали… почти. Если голову резко не поворачивать, на ногах держаться получалось…

Дан Марк только ахнул, глядя на следы на руках дочери.

– Но… как?!

Адриенна покачала головой.

– Я не знаю, папа. Я. Не. Знаю…

И столько безнадежности было в ее голосе…

Спасибо Джованне, которая достала Адриенне чье-то нижнее платье – девочке оно было откровенно велико, но подол служанка на скорую руку подшила. Зато рукава спускались, полностью закрывая кисти. Если не размахивать руками, то и порезов не заметят. Так Джованна и ввела новую моду.