* * *

С Лисой я просидела на кухне около двух часов. Мы быстро перекусили моим омлетом, запив его вкуснейшим восточным чаем с кусочками экзотических фруктов. Малышка многое мне рассказала о себе и своей погибшей семье. Меня немного удивило, что ее мама была русской, а папа – чистокровным арабом. Ее родители познакомились много лет назад, еще в студенческие годы Катерина, мама Лисы, приезжала в Абу-Даби на практику. Она была переводчицей, и в один из дождливых дней едва не попала под колеса машины Рашиля, отца девочки, который ехал с работы домой. Романтическая встреча под дождем сделала свое дело, и уже через месяц они поженились. Родители Рашиля были против этого союза, так как ему уже давно присмотрели другую кандидатуру на должность будущей невесты и жены. Но внезапная беременность Кати поумерила их пыл, и они смирились, но, видимо, только на время, так как после рождения Лисы отец Рашиля настаивал, чтобы он развелся с русской оборванкой и женился на дочери его партнера по бизнесу. Вот ведь козел бесчувственный! Но не это было самым страшным, а то, что они не принимали в свою семью Лису, свою кровную внучку.

Вот ведь скоты! И чем им ребенок не угодил? С таким зверским и бесчеловечным отношением я сталкивалась впервые, и мне это очень не понравилось. Благо, за Катю и Рашиля заступился Салим, родной дядя Рашиля и брат его отца Аббаса. Его заступничество за племянника позволило Лисе прожить в счастливой семье около четырех лет. Пока судьба-злодейка не забрала у малышки ее родных людей. Ее солнечную и нежную маму и доброго, любящего ее всем сердцем отца.

Не помню, в какой момент мы обе расплакались, но, прижав к своей груди маленькое теплое тельце девочки, я решила, что больше никто никогда не будет обижать этого ребенка, пока я жива. Пусть я чужая в этой стране и у меня нет никаких прав, я все сделаю для того, чтобы ее жизнь снова заиграла яркими красками и наполнилась теплом и доброй улыбкой. Я не понаслышке знаю, что это такое, когда тебя бросают близкие тебе люди. Мы обе были в этом огромном мире сейчас, как две одинокие тусклые звездочки, которые потерялись на небосклоне, среди миллионов ярких звезд, но найдя друг друга, наконец поняли, что вдвоем нам намного уютней и теплее.

Лиса, согретая и убаюканная на моих руках, быстро заснула. Ее маленькие пальчики так трогательно и сильно, даже во сне, сжимали ворот моей рубашки, что я едва опять не расплакалась от переполнявшей меня нежности и сердечной боли. Во сне личико девочки выглядело так красиво и волшебно, со слипшимися от слез ресничками и мило приоткрывшимися губками. Маленький человечек, маленькое чудо. Как можно не желать такую внучку, как можно бросить на произвол судьбы свою кровиночку? Не знаю, как сложится моя дальнейшая судьба здесь, но Лису я буду отбивать даже у самого дьявола.

В крайнем случае, попрошу у Салима помощи. Мне почему-то казалось, что он не будет против, если я заберу к себе Лису. Это был очень ответственный и серьезный шаг в моей жизни, и я готова была его сделать ради счастья этого ребенка. Здесь она была никому не нужна, над ней издевались куклы из гарема Ягуара, обзывая ее русской попрошайкой, а иногда даже били. Запугивали и насмехались, втайне от Салима и Ягуара. Лиса не хотела тревожить своими незначительными проблемами дядю и его сына, а просто убегала и пряталась в своей комнатке на чердаке, не выходя оттуда целыми днями, плача над фотографией своих родителей.

Не знаю, как в тот момент, когда Лиса рассказывала мне об этом, я не сорвалась с места и не пошла искать этих сучек, но жажда мести во мне бурлила, как нестабильное атомное ядро, готовое взорваться в любой момент. Высокомерные стервы с прогнившими душами и мозгами! Что могло привлечь Ягуара в них, почему он с ними спит? Огромные буфера и узкая дырка? Я яростно потрясла головой, чтобы избавиться от болезненных и невыносимых мыслей, которые причиняли мне душевную боль. Что-что, а выбирать себе женщин мужчины никогда не умели, ведь в этот момент они думают совсем не головой, а мужским отростком, болтающимся у них между ног.

Аккуратно взяв Лису под спину и ноги, я поднялась со стула и пошла к себе в комнату. Тихо и плавно ступая по прохладному мрамору, я не сразу заметила Ягуара, который вышел из-за угла, замерев посреди коридора грозным и удивленным изваянием. Заметив его обращенный ко мне взгляд, я немного притормозила и, кивнув в сторону моей комнаты, каковой я ее уже считала, сказала:

– Помоги открыть дверь.

Он быстро подошел ко мне и попытался забрать Лису. Я не позволила, и тогда он нахмурился и попытался вновь, при этом сказав, что нечего мне таскать тяжести. Стало немного приятно, что он заботится обо мне, на что я мило и тепло ему улыбнулась, бережно переложив спящего ребенка к нему на руки. Вместе они так гармонично смотрелись, что я не удержалась и, потянувшись к ушку девочки, прошептала:

– А тебе идет быть папочкой, – на что он тихо рыкнул и, быстро развернувшись, пошел к своей бывшей комнате.

Всю дорогу мы молчали, а я тихо улыбалась, шагая за ним по коридору. Его широкая затянутая в белую свободную рубашку спина притягивала меня словно магнит. Мне безумно хотелось пройтись по ней пальцами и губами, услышать его судорожное дыхание, ощутить его дрожь и тепло кожи. Сцепив руки перед собой в замок, я нервно втянула в себя воздух. Идущий впереди меня мужчина резко остановился и обернулся через плечо. Его глаза сканировали мое лицо. Не знаю, что он там заметил, но его взгляд стал хмурым и недовольным.

– Ты плакала, – не спрашивая, а утверждая, сказал Ягуар. – Из-за меня?

– Нет, – ответила я, заметив, как его плечи мгновенно расслабились, и он облегченно выдохнул. Боялся моего ответа. Как интересно.

– Тогда из-за чего?

– Из-за Лисы.

– Что она такого тебе могла сказать, что ты плакала? – недоуменно спросил меня он.

– Правду, – тихо и злобно ответила я ему, обходя его и открывая настежь дверь в комнату.

– Она живет здесь уже год. О ней заботятся. У нее есть своя комната, наполненная всевозможными игрушками и вещами. Она счастлива.

– Ты в этом уверен? – спросила я его, глядя ему в глаза. – Она осталась без обоих родителей в один день. От нее отказались все ее родственники, исключая твоего отца. Здесь у нее совсем нет друзей, кроме твоего кота. Над ней издеваются твои куклы, и не только. Ей всего пять, а она настолько боится рассказать тебе и Салиму, что над ней потешаются и даже бьют, что закрывается в комнате и плачет над фотографией своих родителей. Ягуар, она всего лишь ребенок, которому нужны забота и внимание, а не бездушные игрушки и дорогие платья, – рассказывая о Лисе, я даже не заметила, как по моим щекам вновь потекли слезы горечи и обиды за это беспомощное и невинное существо. – Она одинока здесь. Не знаю, что ты там себе напридумывал насчет меня, но девочку я заберу к себе, и больше никто из твоих сучек не посмеет причинить ей боль, иначе я собственноручно повырываю им их крашеные ухоженные патлы и длинные змеиные языки.

На этом мой запал исчерпался, и я, быстро выдернув из рук Ягуара спящую Лису, захлопнула перед его носом дверь, чтобы не растерять воинственного настроя и дикой ярости на его слепоту и бездействие. Как можно не замечать такого? Как? Ну, ничего, со мной Лисе будет спокойней и надежней, ведь я знаю, как усмирить злобных тварей, которыми здесь кишит каждый угол, словно рассадник зла и разврата.