Шрифт:
Закладка:
Восстание было задумано так хитро, что застало врасплох даже Вильгельма. Он охотился в Динском лесу, когда к нему пришло известие о возмущении Йорка и избиении трех тысяч нормандцев, составлявших его гарнизон. В порыве дикой ярости король поклялся «славой самого Бога» жестоко отомстить за это северу. Но гнев у него уживался с самой холодной рассудительностью, и потому, быстро сообразив, что центром восстания служит датский флот, он поскакал с кучкой всадников к Гемберу и там дорогой ценой купил устранение и невмешательство датчан. Затем, оставив Йорк напоследок, Вильгельм быстро направился с собранными по пути войсками к западу и очистил уэльскую границу до самого Шрусбери, а Фиц Осберн подавил в это время восстание вокруг Эксетера.
Эти успехи дали королю возможность исполнить свою клятву относительно севера. После долгой задержки, причиненной разливом Айры, он вошел в Йорк и затем опустошил огнем и мечом всю страну до самого Тиса. Города и деревни были разграблены и сожжены, жители перебиты или изгнаны за границу Шотландии. Берег подвергся особенному опустошению, чтобы не осталось опоры для будущих вторжений датчан. Хлеб на корню, скот, сельскохозяйственные орудия — все было истреблено так безжалостно, что последовавший затем голод, как говорят, унес более ста тысяч жертв и еще спустя полвека страна на шестьдесят миль к северу от Йорка представлялась необработанной и безлюдной пустыней.
Окончив дело мщения, Вильгельм повел свою армию назад к Йорку, а оттуда — к Честеру. Никогда он не проявлял еще такой силы характера, как в том ужасном походе. Зима была суровая, дороги загромождены снежными сугробами или размыты, провианта не хватало, и армия, промокшая от дождей, вынужденная питаться кониной, открыто взбунтовалась при получении приказа идти через мрачные болота, отделяющие Йоркшир от запада. Анжуйские и бретонские наемники потребовали отставки, на что Вильгельм с презрением дал согласие. Пешком во главе оставшихся верными войск двинулся король по недоступным для лошадей тропинкам, часто собственноручно помогая солдатам расчищать путь. Последние надежды англичан исчезли с прибытием его в Честер; король остался бесспорным властителем завоеванной страны и занялся возведением многочисленных замков, которые впредь должны были держать ее в подчинении.
С удалением датчан англичане стали рассчитывать на помощь Шотландии, где нашел себе убежище Эдгар Этелинг и где его сестра Маргарита стала женой короля Малкольма. Вероятно, в надежде на его помощь Эдвин и Моркер подняли новое восстание, которое было сразу подавлено благодаря бдительности Завоевателя. Эдвин пал в небольшой схватке, а Моркер долго скрывался в болотах восточных графств, где отчаянная группа патриотов собралась вокруг опального вождя, Геруорда. Нигде Вильгельм не встречал такого упорного сопротивления, но через болота проложили плотину в две мили длиной, Или был взят, а с ним исчезли последние надежды англичан на свободу. Держался один Малкольм, пока Вильгельм не собрал всех своих войск и не проник в самое сердце Шотландии. Он достиг Тея, когда Малкольм отказался от сопротивления, явился в английский лагерь и принес Вильгельму клятву верности.
Борьба, окончившаяся в болотах Или, совершенно изменила положение Вильгельма: к праву владычества над англичанами по избранию присоединилось теперь право завоевания. Поэтому и система его правления носила следы двойственного характера. Эта система не была системой континентального феодализма, но не была и системой прежних английских королей. Может быть, вернее будет сказать, что она представляла собой смесь обеих этих систем. Как наследник Эдуарда Вильгельм сохранил судебную и административную организацию прежнего английского королевства; как Завоеватель он ввел военное устройство феодализма, поскольку это было необходимо для обеспечения его власти в завоеванной стране.
Почва была уже, впрочем, подготовлена для такого рода организации. Мы видели зачатки английского феодализма в дружине воинов — «товарищей», или «танов», обязанных королю личной службой и взамен получавших участки поместья из «народной земли». В последующее время этот порядок значительно развился, когда масса знати по примеру короля стала раздавать участки своей земли на таких же началах арендаторам. С другой стороны, численность класса свободных земледельцев, «фригольдеров», бывшего основой древнеанглийского общества, постепенно уменьшалась, частью из подражания высшим классам, но еще более — вследствие постоянных войн и вторжений, заставлявших фригольдеров покупать себе покровительство танов отказом от своей независимости.
В сущности, феодализм уничтожил прежнюю английскую свободу еще раньше Вильгельма, совершенно так же, как уничтожил он ее в Германии и Франции. Но завоевание придало феодальным тенденциям особую силу и напряженность. Всеобщее отчаянное сопротивление англичан заставило Вильгельма охранять мечом то, что было приобретено с помощью меча, и содержать сильную армию, готовую во всякую минуту подавить народное восстание. Содержание такой армии могло обеспечиваться только обширными конфискациями земли, возможными при неудачных восстаниях англичан: большая часть высшего дворянства пала на полях сражений или бежала за границу, а низшие таны или лишились всех своих земель, или сохранили их часть, уступив остальные короне.
Обширность конфискаций видна из раздачи Вильгельмом огромных поместий его главным сподвижникам. Одному своему брату Одо он отдал двести имений в Кенте и столько же в других местах, и почти такие же пожалования достались советникам короля Фиц Осберну и Монтгомери или баронам из родов Мобреев и Клэров. Не были забыты и самые бедные солдаты. Простые нормандцы стали богатыми и могущественными в новых владениях их государя. Каждое большое или малое поместье жаловалось не иначе как под условием службы по призыву короля, а когда новые владельцы уступали части своих имений арендаторам, те же условия службы государю переходили и на новых «содержателей». «Выслушай меня, мой повелитель, — присягал вассал своему лорду, опустившись на колени, сняв оружие, обнажив голову и положив руки в руки господина, — я делаюсь твоим ленником на всю жизнь, делаюсь всем телом и всем моим земным достоянием; клянусь хранить тебе верность на жизнь и смерть, да поможет мне в том Бог». После этого поцелуй лорда закреплял за вассалом землю в качестве феода, остававшегося навсегда за ним и его потомками. Вся армия получила таким образом участки земли, и Вильгельм мог собрать ее во всякую минуту под свои знамена.
Однако такие силы, весьма действенные для обуздания побежденных, были едва ли менее опасными и для самой короны. В своем новом королевстве Вильгельм оказался лицом к лицу с теми же баронами, которых он с трудом подчинил своей власти в Нормандии, — баронами, не терпевшими закона, враждебными королевской власти, добивавшимися полной военной и судебной независимости в своих поместьях. Гений
