Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

С чего мне начать на этот раз?.. Наверное, с самого утра.

Наступило одиннадцатое утро после «отъезда по-английски» Рока Тьяди… И конфет из сыра я не оставила ему. Да! Я мстительная. Так и не обещано ума вам, точно помню. Нет, что касается хозяйственных вопросов, жизнь заставляет принимать какие-то логические решения, р-раздумывать, а в остальном – полнейший п-ф-ф.

Я может, и постигла бы (когда-то) любовный мудрый дзен, но факт в том, что Егор Гожевелый – мой единственный мужчина в жизни. А какой с ним дзен? С ним только: «Миледи, позвольте вас сопроводить до спальни!», «Ну?! Какая у нас стратегия?» и «В нашем городе новый шериф!». Всё!.. Про нынешнюю мою жизнь молчу. Только не определилась еще, по какой причине: из опасения, вдруг «счастие» такое сглазить, или наоборот «злосчастье» это снова притянуть.

Короче, утро было ветренным. Облака серой тревожной массой, несущейся по небу, напоминали о дождливой осени, которая неминуемо придет. И о том, что столько летних дел еще.

Мы, кстати, пять дней назад проводили нашего многоречивого мелиоратора в Федил. Простились с ним душевно до весны. Ведь именно весной, не раньше, в наш ров будут торжественно запущены прожорливые травяные карпы. Иначе с голода всплывут животиками вверх – сейчас наш ров еще кристально чист.

Мы как раз мимо него вдоль замковой стены и проезжали, вскоре свернув к дороге на Вожок. На козлах Гил торчал. Он до сих пор с пристрастностью матушки при заневестившейся дочке выбирает конюхов в замену самому себе. И по этой затянувшейся причине катает нас он тоже сам. А я не против. Так вот, на козлах – Гил. Со мной внутри повозки Фия. А на сидении рядом с ней – закрытая корзинка с сырными конфетами. Уже вполне легализованными, кстати конфетами – Дир позавчера получил на них в Вожке патент. Хотя он по-другому тут звучит, что смысла не меняет. Осталось только лишь опробовать нашим выдающимся товаром местный рынок. И, да! Чуть не забыла – за повозкой на своих конях мое постоянное теперешнее сопровождение – парочка солдат… Нет, надо что-то решать с моим соседом.

Законники в Вожке такие мямли! И вроде бы закон один на всех. Но, при его публичном продвижении в моем конкретном деле моя же репутация грозится пострадать. И плевать с холма, что потенциальный жених войти тогда лишь и успел. Он даже выйти не успел! И слова не сказал! Мне же сейчас предлагается простить. И хорошо хоть не запросто так, а с покаянием виновной стороны. Но, ради репутации моей, конечно, тоже непубличным… Может, мне компенсацию с него стрясти?

- Донья Тимьяна, мы на месте.

Вот за такими думами в сопровождении туч в небе, скрипа рессор и цоканья копыт мы все впятером вдохновенно доскакали до кондитерской «Блаженство» на тихой улице Бобов в Вожке.

Двухэтажный деревянный дом с ажурными белоснежными наличниками на огромных окнах даже в этом, почти патриархальном мире смотрелся… странно. Как престарелая служанка в кружевном передничке среди массивных и разряженных господ. Я засмотрелась, едва спустилась из повозки… Мало того, что домик был хоть и двухэтажным, но весьма миниатюрным, так еще и делился на двоих хозяев, сообщая об этом двумя элегантными вывесками с обеих от двери сторон. Слева небезызвестное «Блаженство», распространяющее по округе ароматы, а справа «Семейный книжный магазин Кувов».

Скорей всего, именно это сочетание способствовало тому, что внутри кондитерской на первом этаже, за круглыми столиками у окон все посетители сидели с книжками. И молча. Две дамы средних лет и молодой, прелестно лопоухий господин. Мы с Фией (точнее, я за ней) решительно уселись за свободный ближний столик.

Внутри «Блаженства» ароматы выпечки, густо смешанные с цветочными от букетов на столах, и шоколадом всех мастей, уже практически сшибали с ног. А «лакированно-ореховый» дизайн с болотно-зелеными скатертями и огромным обилием салфеток впечатлял. Салфетки были здесь повсюду: на высоких полукруглых стойках, на полочках шкафов вдоль стен, на столиках для посетителей и даже на высоком потолке. Хотя на потолке их искусно заменяла тонкая ажурная лепнина.

Именно за разглядыванием последнего с самозабвенно задранной вверх головой меня и застала госпожа Жоания, остроскулая и худосочная хозяйка здешнего всего… Что тут сказать? В прошлой жизни я женщинам подобным завидовала очень. У женщин этих либо сила воли как у чокнутого олимпийца, либо прекрасный обмен веществ! Среди такого-то разнообразия вокруг, таких немилосердных искушений и иметь сороковой размер!.. Я вот дотянусь до вожделенного своего сорок шестого и… и что? И в этой жизни начну завидовать подобным дамам, убрав из рациона утреннее молоко?.. Вот, жизнь!

Процесс обоюдного представления нас с госпожой Жоанией и товара я запомнила сумбурно. Все дело в том, что… нет, не мысли про обмен веществ, а общественно-воспитательные рамки. Аристократка в Адранате не имеет права на торги. Ни в коем разе! Вот бегать со штырями по холмам за молниями – пожалуйста! За роспуск гарнизона собственного просто взглядом пожурят и выдадут благой совет. Но не торговля, сбыт, обмен… Да и не надо! У меня имеется на то надежная команда!

- А помнишь, как мы нашу классную даму запиской отправили на свидание с лавочником из «Щедрот глубин»?

- О, помню! А она потом ходила вся такая…

- Кх-хм! - немного не туда зашли торги. А ведь Фия говорила, что здешняя хозяйка ей давным-давно знакома.

- Вся такая… загадочная. Кх-хм. Жоания, так что с конфетами от этого талантливейшего кондитера? Ты не попробовала еще вон те, с изюмом и протертым миндалем.

- Я их беру, Феечка! Все. Пока по половине шаха каждого вида на пробу.

«Половина шаха»! Шах здесь - приблизительно мой прошлый килограмм. Отлично. И вопрос остался только по цене.

- Жоания, это хорошо. Как Зузуша Мирна всегда жеманно повторяла, помнишь?

- «Прекрасное возвышенное исполнение»! А-ха-ха-ха-ха! Ох! Простите, ради святой Ирджедии, уважаемая донья! А позвольте вам и нашего авторского шоколадного пирожного к чаю предложить? И чай еще подлить? Ада! Чаю!

В общем, мне всё здесь нравилось. И экспрессивное щебетание за столом двух бывших однокурсниц, и виды из окна на тихую улицу Бобов со скромными скамьями, и периодически заглядывающиеся на местное изобилие городские дети. Отпечатки от их ладошек и приплюснутых к стеклу носов на здешних окнах мне тоже нравились.

А вот "прелестно лопоухий" господин за соседним столиком слегка смущал. Точнее, род его занятия смущал последние минуты