Шрифт:
Закладка:
Когда наша армия достигла города Карасубазар, то все татары оттуда почему-то сбежать не успели. Часть из них все еще были на месте. Не понимаю, что их на это подвигло? Скорее всего, такова человеческая жадность. Ведь в пределах этого татарского города находился крупный рынок рабов и разных восточных товаров. И торговцам просто было жаль бросать тут все свои богатства и товары. Вот и сидели они в городе, разрываясь от страха и жадности. И надеялись, что русская армия пройдет мимо. А мы вот не прошли. И любой человек, знающий мою ненависть к работорговле, понял бы, что просто так я мимо этого крупного рынка рабов не пройду. Стена вокруг Карасубазара меня совсем не впечатлила. Нет, против набегов каких-нибудь казаков она бы может быть город и спасла. Кстати, казачки что с Запорожья, что с Дона сюда регулярно наведывались. Приплывали в Крым на своих небольших стругах или чайках, грабили по возможности крымские поселения и освобождали из татарского рабства православных невольников. Вот от таких небольших казачьих набегов и была возведена когда-то эта невысокая и не очень прочная каменная стена.
Однако, против русской артиллерии и ракет это недоразумение не спасало. Поэтому моя армия с ходу пошла на штурм города. Мы даже не стали заморачиваться строительством осадных укреплений. Наша артиллерия разбила стены города во многих местах а потом пехотинцы и спешенные казаки пошли на штурм. Кстати, казачий атаман Фрол Минаев меня лично просил, чтобы я разрешил его казачкам пойти в первых рядах при штурме этого города работорговцев. Он и сам собирался вести своих людей в атаку в первых рядах. Видимо, были у бравого атамана Войска Донского свои давние счеты с этим вонючим городком посреди Крымского полуострова. Скорее всего, кто-то из его близких здесь сгинул на рабском рынке. Я уточнять не стал. Зачем бередить старые раны? Видно же, что это личное. Поэтому я удовлетворил просьбу атамана Минаева. И его казаки первыми ворвались в город татарских работорговцев.
Правда, вот хотя в Карасубазаре крепости и не было. Зато здесь имелись несколько караван-сараев, чьи каменные прямоугольные здания напоминали небольшие крепости. Самым крупным из них был Таш-Хан. Периметр его каменных стен был около четырех сотен шагов. Вот там и укрылись большинство защитников города со своими семьями. И опять же татары туда пустили только своих соплеменников. А греков, армян и евреев выгнали прочь. Как и многочисленных рабов. Долго мы с этими сидельцами возиться не стали. По моей команде солдаты подкатили пушки и открыли огонь по караван-сараям, в которых засели татары. Долго защитники города не продержались и вскоре все сдались. Очень сильно разочаровав этим наших казачков, которые мечтали прорваться в эти караван-сараи штурмом и устроить там резню. Больше всего казаки ненавидели работорговцев. А все работорговцы города Карасубазар как-раз и попрятались в тех караван-сараях.
Видя такое искреннее желание казаков посчитаться с татарскими работорговцами, я отдал атаману Фролу Минаеву нескольких самых видных торговцев живым товаром, что попали в наш плен. Пускай, казаки их там сами судят. Надо было видеть лицо казачьего лидера при этом. Я прочитал в его глазах, что отныне он порвет за меня любого, на кого я ему укажу. Вот как же мне приятно так радовать людей. Тем более, что я тем татарским работорговцам жизнь то при сдаче совсем не обещал. Пускай, скажут спасибо, что их сразу же не прирезали.
Кроме этого мне пришлось еще и решать еврейский вопрос. Вот в Керчи и Кефе евреи тоже жили. Но их там было не очень много. И я тогда этому не придал особого значения. Однако, в Карасубазаре сейчас проживала самая крупная диаспора крымских евреев, которых тут называли крымчаки. Эти люди исповедовали иудаизм и жили по своим законам, сторонясь представителей других народов, презрительно именуя их гоями. И они, кстати, даже имели в городе свои синагоги, наравне с мусульманскими и православными храмами. Я прекрасно знал, что эти люди не смогут в дальнейшем ассимилироваться с русским населением. И будут жить также обособленно своими общинами вплоть до двадцатого века. При этом прав они иметь не будут. И станут гражданами второго сорта в Российской империи. И несмотря на это, станут упорно жить в своем тесном мирке, отстраняясь от всего российского общества, в которое даже дикие горцы и калмыки потом органично так вольются. А вот евреи почему-то будут жить по-своему. И за это их будет не любить не только наша власть. Но и простые люди. А затем сыны еврейского народа пойдут в революцию. И это выльется в кровавый хаос 1917 года, разрушивший мою страну. Если те же греки, армяне и черкесы еще как-то смогли потом интегрироваться в российское общество. И стать нормальными гражданами, уважающими законы и обычаи моей страны. То евреи так и остались здесь чужаками вплоть до двадцатого века. И если бы не революция, которую они сами и устроили, захватив власть в Российской империи. То это положение дел сохранялось бы и в дальнейшем.
И только не надо меня обвинять тут в антисемитизме. Я же не против еврейской нации здесь высказывался. Совсем, нет. У меня в прошлой жизни были друзья-евреи. И ничего. Нормальные люди. Вполне адекватные. Только это были другие евреи. Так называемые выкресты или обрусевшие евреи, отказавшиеся от ортодоксального иудаизма, который сейчас исповедовали все крымские евреи. Вот такие ортодоксальные евреи мне в моей стране совсем не нужны. Они же со своим иудаизмом и замкнутыми диаспорами, больше напоминающими военизированные структуры, никогда не смогут гармонично влиться в российское общество. Вот и зачем тогда мне такие подданные? Зачем нам эта бомба замедленного действия? Которая рванет потом
